Видимо, мой отец какое-то время думал над своими словами, прежде чем сказал:
— Так бывает, ничего страшного.
— Тётя Молли тоже так сказала, — ответила я.
С той же короткой паузой перед ответом. Мне очень не хотелось, чтобы он считал меня ненормальной. Я нормальная. Просто иногда было очень, очень трудно сдержать крики и слёзы. Я чуть поубавила шаг, чтобы оказаться у него в тени, где было темнее и прохладнее. В Чикаго летом жарко.
— Я была маленькой.
— Да, наверно, дело было в этом, — сказал он.
Мне нравился его голос, как он грохотал у него в груди. Его приятно было слушать. Когда он читал мне, этот голос звучал так, что казалось, будто он может так же ровно говорить всю ночь.
— Но мы можем уйти, когда захочешь.
Я посмотрела на него. Правда можно? Потому что день становился ярче, громче и ослепительнее с каждой минутой. Шум вокруг так сильно бил мне по ушам, что хотелось просто заткнуть их пальцами, закрыть глаза и уйти от этого мира.
Но сегодня был мой первый день вместе с папой. Мы делали это в первый раз. Карпентеры очень, очень хорошо ко мне отнеслись и дали мне дом. Я их любила. Но они не мой папа.
Мы с ним наверняка пошли бы куда-нибудь ещё, если бы я попросила. Но мне не хотелось, чтобы он думал, что я малышка, которая не может даже в зоопарк сходить.
Мыш, который всегда шёл рядом, придвинулся на пару дюймов[7] ближе, подбадривая меня. Краем глаза я видела, как его пасть открылась в ободряющей собачьей улыбке, и его хвост стучал по моей спине, когда он им вилял.
Мой папа был сильным. Может, и я смогу быть сильной.
— Я хочу увидеть горилл, — сказала я. — Мыш тоже.
Мыш махал хвостом ещё быстрее и улыбался моему папе.
Он улыбнулся мне. Улыбка действительно его преобразила. Он, вроде как, стал больше похож на папу.
— Ладно, — сказал он. — Сделаем это.
Он произнёс это тем же тоном, каким солдаты говорят «начать операцию» в фильмах, а его глаза принялись бегать, осмотрев всё вокруг нас и в кронах ближайших деревьев где-то за секунду, будто высматривали монстра, чтобы его подорвать. Думаю, он даже не заметил, как это сделал.
Мой папа уже давно сражался с нехорошими существами. Он видел, как с людьми случались плохие вещи. Тётя Молли говорит, что такие вещи оставляют раны, но их нельзя увидеть. Примерно как взрослые не видят страшил. Но она сказала, что он на них не жаловался, и они не могли помешать ему помогать людям. Даже если это было очень, очень тяжело.
Как, например, быть рядом со мной.
