Внезапно ничего в мире больше не имело значения. Вообще ничего. Только мягкий жар его губ на моих губах, его короткий вздох от неожиданности, а затем внезапный пыл в ответном поцелуе. Что-то задрожало внутри меня, дрожь от волны удовольствия, похожей на звуковую волну от огромного колокола. Поцелуй был символом. Для подобного эффекта обе стороны должны были желать этого поцелуя.
Спустя некоторое время поцелуй закончился и мои губы чуть оторвались от его губ. Я сидела, учащенно дыша, с полуоткрытыми глазами, смотрящими в никуда. Мое сердце колотилось и посылало вспышки желания, пробегающие по всему телу, беря начало внизу живота.
Я не была уверена, что это, черт возьми, со мной происходит, но это было невероятно… правильно.
Наверное, это должно было несколько меня напугать.
Карлос открыл глаза, которые светились ярким пламенем.
— Сделка заключена, чародей. — прошептала я. Затем, вздрогнув, я поднялась и отступила от него, пока мой рот не решил, что стоит снова попробовать на вкус его губы. — Приступим.
* * *
Я утихомирила свое желание, тихо пробормотала: «Какусу», — и накинула на нас лучшую завесу, которую могла создать — то есть экстра класса. Это была одна из первых вещей, которым я научилась, и у меня это получалось хорошо. Свет вокруг нас слегка потускнел, и мы исчезли из виду любого, кто не стал бы использовать сверхъестественные способности, чтобы обнаружить нас. Смесь из мокрого снега и дождя могла бы стать проблемой, так как любой, кто внимательно приглядится, задастся вопросом, почему эта смесь отскакивает от пустоты в воздухе. Но совершенства не существует, не так ли?
Я кивнула Карлосу, и мы незаметно пересекли улицу по направлению к Простору. Здание, которое больше полугода засыпано снегом, не нуждается в большом количестве окон. Здесь их было два. Оба находились рядом, утоплены в стену и довольно высоко, чтобы свет мог попадать внутрь.
Мы оба схватились за скользкие подоконники, подтянулись и заглянули внутрь бара.
Рыбаки стояли в две параллельные шеренги лицом к бару. Их тощий вождь в шляпе капитана смотрел на барменшу, которая стояла за стойкой, сжимая тряпку, словно какой-то бесполезный талисман. Ее лицо побледнело и было покрыто каплями пота. Она дрожала так сильно, что казалось, что она сейчас упадет, и она достаточно громко, так что было слышно даже за окном не смотря на мокрый снег, продолжала повторять одну и ту же фразу, «Я не знаю, я не знаю, я не знаю, я не знаю, я не знаю».
