Как это часто бывало, переживания пагубно сказались на здоровье герцога. Уведомляя жену, что собирается выехать в Петербург в первых числах сентября, он добавляет, что пользуется своим пребыванием в Вене, чтобы подлечиться: «…принимаю лекарства, которые прописал мне Франк, самый знаменитый венский врач, и вот уже четыре дня пью козье молоко; мне кажется, что я чувствую себя немного лучше, чем в Париже, хотя еще не совсем хорошо. У меня всё еще болит правая нога, хотя не постоянно».
При этом он регулярно справлялся в письмах о здоровье своих сестер, которые забеременели одна за другой, причем младшая, похоже, ждала двойню. Арман им пишет, что если его новые племянники будут походить на своих матерей, то чем больше их будет, тем лучше. Эрнестом он не нахвалится, а вот его «кузен на-як» доставляет ему массу неприятностей своим грубым и бестактным поведением. Армандину он называет «бедняжкой»: сестра была несчастлива в браке с маркизом Луи де Монкальм-Гозоном (1775–1857), мужа не любила, вышла за него от безысходности и страдала от его грубости и алчности. Зато брак Симплиции с маркизом де Жюмилаком оказался куда более удачным. Маркиз вернулся во Францию после 18 брюмера и мирно жил в деревне, занимаясь сельскохозяйственными экспериментами. «Мне кажется, — писал Арман сестре 15 ноября 1802 года из Петербурга, — что Вы счастливы, и я пишу Вашему мужу, чтобы поблагодарить его за это. Поверьте, я принимаю живое участие в успехе союза, образованию коего способствовал. Надеюсь, что Ваш брак станет нашим утешением, поскольку, увы, приходится отказаться от мысли увидеть Армандину счастливой; да будет угодно Господу, чтобы она была просто покойна, о чем я не смею даже мечтать».
В Вене Арман встретил и своего наставника в юношестве аббата Лабдана, который позже был гувернером герцога Энгиенского, внука принца Конде: «Аббат Лабдан блаженствует; он покинул маленького принца и сохранил свое жалованье в 5500 [франков] в виде пенсии; сверх того, королева сделала ему отменные подарки и подарила 200 луидоров. Он рассчитывает поселиться здесь и передает вам привет».
Время шло, Арман с нетерпением ждал ответа от российского императора. 3 августа в начале письма мачехе он посетовал, что до сих пор не получил письма из Петербурга, хотя писал туда неоднократно, и это очень странно, но в последних строчках с облегчением уточнил, что только что пришло послание от императора Александра, целиком написанное его рукой, и через четыре дня он едет в Петербург. Однако 14 августа он всё еще был в Вене — принимал лекарства и ванны. Его здоровье шло на поправку.
