Тогжан, о котором с уважением упоминали Табит Мусрепов и Сабит Муканов в своих произведениях, — широко известный поэт-импровизатор, поэтическое наследие его представлено во всех сборниках прошлого века. В одном из них, например, в поэтическом состязании с известным акыном Орынбаем, он представляет себя такими словами: «Я, Тогжан, ослеп в тринадцать лет, Аллах, отняв мое зрение, обрек меня слезы лить…» В другом стихотворении акын-импровизатор не менее искренен: «У атыгайца язык острый, слова печальные», — и далее продолжает: «Я — сын Ендибая, зовут меня Тогжан, опережавший всех, есть еще родной брат Акжан…» Из этих слов понятно, что Акжан тоже был даровитым акыном, но лидерство в поэзии он уступил более талантливому, острому на язык младшему брату, а сам сочинял шуточные сатирические стихи, славился острословием в бытовых спорах.
«Бабушку мою по материнской линии звали Меруерт. Я ее еще застал живой… — отвечал на мой запрос Камзабай Арыстанулы. — Эти данные в 2003 году я узнал из подробных расспросов от Кайыржамал — старухи Тайжана. В том году ей стукнуло 82 года, она была в полном здравии и памяти. Короче говоря, мы, дети Арыстана, одновременно являемся прямыми потомками знаменитого в народе акына Тогжана, то есть праправнуками по материнской линии в пятом колене…»
Условия жизни в бедном ауле родственников жены также не устраивали Арыстана. Может быть, его больше беспокоили подрастающие трое малолетних сыновей, их дальнейшая судьба? Как их вырастить? Потому он снова в кругу своих заводил разговор о переселении в Россию. Окончательное решение об отъезде Арыстан объявил в тот день, когда потерялся их двухгодовалый жеребенок пегой кобылицы. Гнедую четырехлетку, коня Евнея, пришлось продать. «Евней долго плакал, когда лишился своего коня. Но вскоре ожеребилась наша кобылица, на свет появился симпатичный маленький жеребенок, который быстро вытеснил из его памяти боль по утрате того коня…» — вспоминает Камза-еке о последних днях пребывания в ауле Акан-Барак.
Семья Арыстана весной 1931 года в третий раз погрузила в арбу домашний скарб. На этот раз он был намного меньше, прошлогодняя обуза в пути — привязанная к оглобле корова с теленком тоже отсутствовала, что заметили даже дети (а куда она подевалась, не могли никак додуматься и позже). День за днем шагала пегая кобыла. Дети постоянно находились под навесом безворсового домашнего алаша[16] (родители попеременно шли за телегой пешком). Евней и Камзабай впоследствии вычислили тот долгий путь — он пролегал по территории нынешней Курганской области, неподалеку от поселений — Пресновка (районный центр Северо-Казахстанской области РК), Петухово, Макушино и Мокроусове. Они ехали к предгорьям древнего Урала.
