) и две сестры, Габриэла и Лаура. В общем, семейное гнездо практически целиком состояло из женщин и детей, за исключением неуверенного в себе Фламинио и старого Исаака.
Размолвка между Евгенией и Фламинио в конце концов привела к разводу. Правда, Фламинио изредка наведывался в семью. Формально между ними все остается по старому, но муж перестал что-то значить для Евгении, когда оставил ее перед угрозой нищеты с детьми и ворохом проблем, которые только умножались от сутолоки людей с различными судьбами, привычками и потребностями.
Амедео, будучи взрослым, если изредка и упоминал об отце, то всегда как о чужом человеке. Однако в одной открытке, присланной из Парижа и датированной ноябрем 1915 года, он лаконично сообщает матери: «Когда напишешь отцу, передай, что я его люблю».
В семейных традициях было доверять свои чувства дневнику или письмам. Фламинио Модильяни и здесь не оставил никаких доказательств своего существования, никаких прямых свидетельств о своих отношениях с женой, детьми и родственниками.
Исаак и Амедео почти каждый день вместе. Они бродят по городским улицам, вдоль канала Фосси, иногда доходят до порта. Дед много рассказывает, внук задает вопросы, но чаще внимательно слушает. В его глазах дедушка Исаак предстает человеком, искалеченным жизнью, искренне желавшим посвятить себя коммерции и нашедшим убежище от жизненных невзгод в литературе и философии.
Нет худа без добра — крах, постигший Исаака на финансовом поприще, обогатил его духовный мир. Состарившись, он играл и фантазировал, как мальчишка, и это очаровывало Амедео. В семейных преданиях об их взаимоотношениях осталось много воспоминаний, хотя и довольно путаных. Никто не возьмется сказать со всей определенностью, насколько серьезно воспринимались внуком фантазии деда.
У детства Дедо, по сравнению с жизнью его сверстников, были свои отличительные черты. Играл он мало, даже меньше, чем его старшие братья, но зато ежедневно подолгу гулял с дедом. Благодаря этому Амедео становится таким серьезным, что ему дали прозвище «философ». Немаловажная черточка облика маленького Амедео отражена в словах его дочери: «…мечтательность, любовь к разговорам о высоких материях, желание анализировать прочитанное, цитируя его вслух по памяти, в соответствии с практикой и духом талмудических дискуссий, которые со времени его детства живо велись в доме Модильяни».
Во взрослой жизни эти только обозначившиеся в детские годы наклонности обернутся высокомерием и создадут ему серьезные проблемы в общении с окружающими. Возможно, причиной этому был именно Исаак, старый философ, который фантазировал вместе с внуком на тему их мифического происхождения от Баруха Спинозы и рассказывал ему об учении немецкого философа, знаменитого просветителя Моисея Мендельсона. Скорее всего, во время этих прогулок рука об руку под ясным небом Ливорно, в сознании Амедео фигура отца постепенно вытеснилась дедом, взгляды которого на окружающий мир вошли в плоть и кровь будущего художника.
