В этот период Герцль явно совершил тактический поворот. Вся информация и все усилия последних месяцев и лет показали, что борьба за независимое еврейское государство или вассальное государство под верховной властью Турции в обозримом будущем нереальна. Можно было осуществлять только продажу или сдачу в аренду полномочий на поселение для колониального общества. Однако для этого был необходим документ, который давал бы такие полномочия и который Герцль, следуя историческим образцам льготных грамот, назвал «хартией». «Наши усилия направлены на то, — сказал он в речи на открытии III конгресса, — чтобы добиться от турецкого правительства хартии, хартии под суверенитетом Его величества султана. Лишь получив эту хартию, дающую нам общественно-правовые гарантии, мы сможем начать широкую практическую колонизацию».
Теперь Герцль начал усиленно хлопотать о моральной и политической поддержке. На Гаагской мирной конференции, созванной в мае 1899 года с целью ограничения вооружений, он даже попытался заинтересовать идеями сионизма Ивана фон Блоха, делегата от России. Но прежде всего ему удалось убедить Берту фон Зуттнер, известную поборницу идеи мира. Именно благодаря ей на Гаагской конференции многие государственные деятели проявили интерес к сионизму, и среди прочих — влиятельный французский государственный деятель Леон Буржуа и посол США в Берлине Эндрю Уайт. От полномочного представителя Турции Ноури Бея Герцлю удалось добиться пусть и неопределенного, но обещания назвать коррумпированных чиновников (включая, разумеется, и его самого), которые обеспечили бы аудиенцию султана. Эрнст фон Кёрбер, австрийский премьер-министр и министр внутренних дел, с которым Герцль познакомился к этому времени, был склонен поддержать сионистскую политику. Все эти успехи побудили Герцля созвать IV конгресс в августе 1900 года в Лондоне — решение, от которого он ожидал популяризации движения и важных политических последствий.
На этом конгрессе вновь подробно обсуждался вопрос о культуре, причем выявилась напряженность между ортодоксальными раввинами и «светскими» поборниками культуры. Однако Герцль по-прежнему твердо придерживался точки зрения, что эти вопросы должны быть сняты на конгрессе, а на первый план должно выйти единство. Сионистское движение не может себе позволить «трату разума и энергии на бесплодную болтовню», как это случалось во времена нашей жизни в гетто. Необходимо «добиться готовности еврейского народа использовать исторический случай, который представился благодаря стечению различных обстоятельств и который даст нам возможность осуществить гарантированное правом поселение нашего народа в Палестине… Так давайте же не будем предаваться спорам и размахивать кулаками…» Хотя Герцлю и удалось отстоять свои взгляды, результаты конгресса были незначительными. Единство было достигнуто только в решении об учреждении национального фонда. Однако относительно внешних дел конгресс выполнил поставленные перед ним задачи. Газеты печатали сообщения, английская общественность получала информацию и проявила определенный интерес.
