Знали бы преподаватели этой школы, кого они готовят с таким усердием — будущего героя 1814 года. Да, именно так называли почти 200 лет назад участников взятия Парижа. Но об этом позже.
Голицын учился блестяще и науку побеждать усвоил как нельзя лучше. Хорошо владея словом, он выражал свои знания поначалу лишь теоритически. Например, в 1788 году он даже написал научный трактат «Замечания молодого русского офицера и князя на книгу Венеция «De re militari» и напечатал его во французском журнале «Journal des Savants».
Итак, детство и юность Дмитрия Голицына прошли во Франции, давшей будущему московскому градоначальнику прекрасное образование. Скажем больше — Франция воспитала его, он чувствовал здесь себя как дома, недаром его дед по матери, Петр Григорьевич Чернышев, еще в 1766 году был назначен чрезвычайным посланником России во Франции.
Сыграл свою роль и круг общения его матери, знакомой с французской королевой Марией Антуанеттой. Ну а дружбу с Вольтером, любимцем российской императрицы, грех было не водить. В Париже Голицына была популярна, ей льстило прозвище, данное при французском дворе, — «Венера московская». (Помните — у Пушкина: «Надобно знать, что бабушка моя, лет шестьдесят тому назад, ездила в Париж и была там в большой моде. Народ бегал за нею, чтоб увидеть la Venus moscovite; Ришелье за нею волочился, и бабушка уверяет, что он чуть было не застрелился от ее жестокости».)
Живя за границей, Дмитрий Голицын много путешествовал, побывал в Англии, Германии. Вдохнув ветер Балтийского моря, он загорелся мечтой о морской службе. Брать пример было с кого — его дед Борис Васильевич Голицын был адмиралом. Но родители видели его военное поприще сухопутным. 1 января 1786 года, в неполные 15 лет, его переводят из Преображенского полка в конную гвардию в чине корнета. Отныне военная служба его будет навсегда связана с кавалерией. Через два года он станет подпоручиком, затем поручиком, а в 1791 году Голицына произвели в секунд-ротмистры.
В Париже Голицыных застала Великая французская революция. Дмитрий Голицын видел все своими глазами, совершенно случайно оказавшись в толпе народа, штурмующего полупустую Бастилию. Это дало основание через 200 лет причислить его к революционерам. «Двое русских — молодые князья Голицыны, находившиеся в Париже в июле 1789 г., непосредственно участвовали в штурме ненавистной французскому народу крепости абсолютизма и стали с этого времени горячими защитниками новой революционной Франции», — писал советский историк А. Манфред в 1983 году
