Невилл, как мог, поддерживал брата, хотя и иронизировал в письме сестре: «Миссис Дундас (мать Айви, жены Остина. — М. Д.) рассказала мне, что встретила трех малышей на улице, они с гордостью продемонстрировали ей три шестипенсовика, которые им дал «какой-то мужчина». «Но за что он вам их дал?» — «За то, что мы поприветствовали его!» Миссис Дундас тут же узнала в этом мужчине Остина… <…> я, услышав об этом, придумал сюжет для карикатуры в вечернюю газету: пусть изобразят министра в отставке. В глубоком унынии он идет по одинокой дороге, руки за спиной, голова поникла, он бормочет «если бы я только служил Асквиту, он хотя бы прислал мне благодарственное письмо!». И тут появляются трое оборванных ребятишек, они узнают его, шепчут: «Это он! Уважайте его горе!», тихо и почтительно приветствуют они жалкую, но все же достойную фигуру сломленного человека. Человек распрямляет плечи, его прекрасные глаза наполняются слезами, он восклицает: «Слава Богу! Обо мне еще не забывают!», бросает детям кошелек с золотом и уходит, вдохновленный новой надеждой. Эффектно, не правда ли? Энни сказала, что иногда я умею быть очень противным»[81].
Однако после отставки Остина точно такой же сломленной фигурой стал и младший Чемберлен. Хотя постепенно его «промышленная армия» наводняла страну и 100 тысяч рабочих все-таки поступили на заводы — этого было недостаточно. После провала его десятой схемы, представленной правительству в июле 1917 года, Невилл указывает Ллойд Джорджу на свое «невыносимое положение» и просит либо «дать ему глоток воздуха или принять его отставку»[82]. Окленд Геддес предлагает схему, по которой трудовую повинность следует вводить не по возрасту, а по роду занятий, с чем Чемберлен скрепя сердце соглашается. Ллойд Джордж все же отказывает ему в отставке, сам уже намереваясь вводить всеобщую трудовую повинность вместе с военной. Чемберлен решительно возражает против слияния промышленной повинности и военного призыва, так как подобное «будет означать лишь то, что Национальная служба превратится в филиал военного министерства».
Это в итоге ставит точку всему бесконечному кошмару и дает Ллойд Джорджу возможность не просто отказаться от услуг Чемберлена, но сделать его отставку максимально позорной. Премьер с нескрываемым удовольствием этой возможностью пользуется, пресса упивается поражением Чемберлена. Между тем даже Аддисон, ранее так резко настроенный против инициатив директора Национальной службы, позже признает, что «у него <Невилла Чемберлена> никогда не было справедливого шанса преодолеть все препятствия»
