.
Понятия о субординации были чужды Ривере, и он не выполнил приказ командующего Лавальехи о продвижении в провинцию Энтре Риос, и вошел в Восточную провинцию. Лавальеха приказал своему заместителю М. Орибе преследовать Риверу, однако тот ускользнул на север региона. Собрав четыре сотни солдат, он в апреле 1828 г. вторгся в провинцию Мисьонес и захватил ее. Затем, после подписания перемирия между Аргентиной и Бразилией и договора о независимости Уругвая, перебрался на родину.
По возвращении в Уругвай Ривера получил пост главнокомандующего уругвайской армии. К тому времени политическая звезда Лавальехи закатилась после серии неудачных сражений, резкой критики его деятельности на посту губернатора Восточной провинции, ухода в отставку, а также неудачного государственного переворота в конце 1827 г.[164]
Ривера же заручился поддержкой глав регионов, а также политической элиты Монтевидео (большинство которой, как и Ривера, были в свое время сторонниками бразильского генерала Лекора, а затем стали такими же ревностными «друзьями» новых английских господ). И на президентских выборах в октябре 1830 г. одержал убедительную победу над Лавальехой, став первым президентом независимого Уругвая.
С самого начала своего правления Ривера столкнулся с тремя главными проблемами: неэффективностью и недееспособностью политических структур; отсутствием четкой демаркации на границе с Бразилией и Аргентиной; наличием огромного государственного долга. Ривера не был государственным или политическим деятелем – его сила (как и у его соперников – каудильо) заключалась в авторитете среди своих сторонников, личном богатстве и мощи преданных ему войск. Поэтому он редко выезжал из своей сельской резиденции, оставив многочисленные проблемы формирования политических институтов новообразованного государства группе экспертов-англофилов («los doctores»), во главе с Л. Обесом. В нее входили Н. Эррера, Х. Альварес, Х. А. Хельи, С. Васкес и Х. Эльяури. Они пытались организовать политическую структуру страны с помощью законов и декретов, однако это оказалось невозможным без наличия крепкой политической власти[165].
В результате политическая жизнь представляла собой анархию, внутри которой министры правительства Риверы выполняли волю олигархов, британских «спонсоров» и принимали решения, направленные на личное обогащение. Единственное, что их интересовало (по требованию англичан) – четкое функционирование торгового порта Монтевидео (они даже вложили довольно значительные бюджетные средства в его реконструкцию). Также была произведена первая денежная эмиссия, казна пополнялась за счет беспрецедентной распродажи земель. А из казны деньги перекочевывали в карманы коррумпированных чиновников.
