«Если есть на свете рай…» Очерки истории Уругвая | страница 38
Религиозный фактор является одним из главных отличий типичного колониста Южной Америки от североамериканского образца. Это ставит под сомнение выводы тех исследователей, которые делают упор на «пунктуальном» следовании Артигасом конституции Массачусетса и другим источникам об американской революции (известно, что Артигас внимательно изучал книгу Г. Сены по истории Соединенных Штатов[83], читал работы, посвященные открытию Америки, Конкисте, американской революции). В «Инструкциях Тринадцатого года», как и других документах, Вождь исходил прежде всего из теоретических разработок латиноамериканских патриотов и революционеров, из собственного отношения к либеральной идеологии.
Весьма важным моментом в освобождении образа Артигаса от мифологических наслоений представляется анализ причин, по которым Артигас (в отличие от других каудильо Рио-де-ла-Платы) искренне взялся за реализацию прогрессивной земельной реформы и защищал интересы «низов». Ведь альтруизм и благотворительность совершенно чужды как типичному колонисту (эгоисту, оторванному от родины и ищущему выгод лишь для себя и своей семьи), так и классическому типу «каудильо» – жадным и властолюбивым «князькам».
Ясно, что «Великий вождь» (el Prócer), признанный каудильо, под властью и защитой которого находились около 100 народностей и племен и 6 провинций Рио-де-ла-Платы, боролся против испанцев, португальцев, властей Буэнос-Айреса не ради выгод или борьбы как таковой. Он менее всего похож на невежественного бандита, и все его действия исходили из зрелых размышлений и рассуждений – как политических, так и моральных. Его крылатые фразы говорят сами за себя: «Дело народов не признает промедлений»; «Те, кто живут в нужде, должны стать самыми привилегированными».
В поисках причин этой уникальной приверженности делу свободы и социальной справедливости правомерными выглядят работы, посвященные первому периоду в жизни Артигаса. Историк Карлос Магги считает (и эта версия пока не опровергнута), что Артигас вообще несколько лет жил среди индейцев чарруа и пытался защитить их от испанских колонизаторов, что впоследствии сказалось на его политике в отношении коренного населения Америки и в целом «низов» общества. В 21 год он стал отцом «маленького касика» Мануэля Артигаса, рожденного индианкой Исабэль Санчес[84].
Связь с индейцами он поддерживал всю жизнь, помогая им во всем. Индейцы называли его «el Padre Artigas» и он никогда не предал их доверия. В частности, уже будучи офицером ополчения, он разрушил планы улан, которые хотели организовать военную экспедицию во главе с Рокаморой против индейцев. Артигас старался примирить между собой враждующие племена коренного населения, привязать их к сельскохозяйственному труду, развить существующие ремесла. (Индейцы были очень хорошими мастерами, славилась их чеканка по металлу, изготовленные ими музыкальные инструменты). Вождь писал: «Эти крепкие руки дадут новую жизнь этим плодородным землям, которые не раскрыли еще для своего народа всех тайн и богатств, которые они могут произвести»