Траппер, стараясь не испугать его, вышел из дому, нагнулся над костром и прибавил в огонь топлива. Он делал все это торопливо, опасаясь волков, потом прислушался. Тишина… Стая пробежала мимо, не выдержав вида пламени. Теперь кругом стояло полное молчание темной, морозной северной ночи. Нигде в мире не бывает такой тишины.
Всю ночь человек поддерживал пламя; всю ночь лось спал, истощенный долгим бегством.
Раза два траппер подкрадывался к своему гостю и смотрел на него. Никогда еще не видывал он таких рогов, которые, как ему подсказывал опыт, достигли наивысшего развития. Он любовался на них, опытным глазом измерял их, считал их отростки.
Если бы траппер добыл этот трофей и отвез его в ближайший торговый пункт, любой скупщик дал бы за него сто долларов, даже больше. Ведь эти рога могли с честью украсить любой нью-йоркский спортсменский клуб.
А между тем, глядя на склоненную голову лося, траппер чувствовал странную, небывалую нежность. Мягкие чувства не часто закрадываются в сердце охотника. Он убивал множество животных, а между тем вид лося, который доверился ему, который так смело попросил у него гостеприимства, странным образом волновал двуногого жителя лесов.
Случилась странная, необыкновенная вещь. Расскажи ему об этом кто-нибудь другой, траппер недоверчиво засмеялся бы: перед ним лежал лось, вероятно, тот самый, за которым он целый день гонялся на лыжах.
И траппер почему-то почувствовал, что не решится поднять на него руку.
Ночь прошла, рассвет пробудил лес… Легкие пурпуровые, розовые, золотые и голубоватые облака перерезали горизонт. В прозрачном утреннем воздухе стояли мрачные силуэты обнаженных деревьев. Над дорожкой траппера ночная дымка рассеивалась под дыханием ветра с ледяных гор. Его дыхание осыпало мелким порошком снега тело лося, который все еще лежал близ закрытой двери домика траппера.
Сильный порыв ветра вдруг налетел на дом.
Печная труба сорвалась со своего места на крыше, упала как раз на голову лося и внезапно разбудила его. Он мгновенно очутился на ногах, готовый к немедленному бегству.
В течение секунды стоял он, точно каменное изваяние, подняв свой округленный нос. Яркий утренний свет обливал его голову, отчетливо определяя грациозный контур его массивного тела. Потом он с ужасом почуял человека. Заметная дрожь пробежала по его телу, он весь сжался и, описав большой круг, бросился бежать.
Трррах! Громадные рога ударились о выдававшуюся балку на углу дома. Левый из них зашатался и упал на землю. Подходило время смены рогов, и удары, которые они ночью получили во время безумного бегства животного, ускорили это дело.
