Лось хорошо знал образ действия волков. Они долго гонят крупное животное; потом самый большой обгоняет его, кидается ему навстречу, в то же время избегая его ударов; остальные, менее сильные, стараются перегрызть сухожилия задних ног своей жертвы.
Усталый лось поднялся, смертельный страх приливал к его горлу, душил его, но он побежал с быстротой лошади, стараясь выбирать более выгодную дорогу. Время от времени он встречал наметенные ветром сугробы; они поднимались крепкими валами, преграждавшими ему путь; время от времени поток, глухо журчавший под ледяным покровом, заставлял несчастное животное сворачивать в сторону.
Силы лося убывали с каждой минутой, с каждым тяжелым вздохом. Глубоко зарытые сгнившие корни, казалось, старались захватить его ноги; с ветвей деревьев хлопьями падал снег, мешая ему видеть путь.
Но вот стало очень светло; на небе стояла полная луна; на снегу лежали резкие тени деревьев.
Бежать стало легче. Лось инстинктивно понял, что он очутился на тропе, проложенной не зверями. Это был путь траппера, помеченный зарубками на деревьях. Проламываясь сквозь густую чащу, лось почувствовал, что его передняя нога попала в петлю, привязанную к палке, преграждавшей тропинку. Но это был силок для рыси, а не для лося, и веревки порвались.
А вой раздавался попрежнему.
Лось слышал, как волки настигали его, громадные, сильные. Их было десять или двенадцать, не больше, — волки Аляски никогда не собираются в такие большие стаи, какие образуют их русские собратья. Они быстро неслись по снегу, и их лапы сухо стучали.
Лось бежал, закинув голову, порывисто дыша, как бы всхлипывая. Отчаянное бегство стало для него почти механическим движением, он был осужден и знал это. Если бы лось не устал, убегая от охотника, он жестоко сразился бы с волками своими острыми копытами и могучими рогами, но теперь он совсем не был способен к сопротивлению.
Вдруг лось увидел какой-то золотой блеск и свет между обнаженными стволами призрачных деревьев, и его мужество ожило.
Лось принял этот свет за лесной пожар, от которого он бежал летом. Тогда лось боялся, теперь же нет. Пожар, наоборот, спасет его… Если бы лосю только удалось вынести его уколы, ожоги, миновать его пламенные, прыгающие языки, очутиться по ту сторону захваченного пожаром пространства, он все же, может быть, ушел бы от врагов. Волки ни за что не решились бы стать лицом к лицу с огнем…
Но лось ошибся.
Среди рощицы деревьев, где была прорублена небольшая полянка, стоял грубо выстроенный бревенчатый дом, футов двадцати в квадрате. Щели между бревнами были законопачены мхом и землей; над маленькой печной трубой из листового железа вилась спираль дыма. Низ дома для защиты от холода прикрывала земля, дверь была пригнано плотно. Окно, в котором кусок пропитанного свечным салом полотна заменял стекло, было тоже — без щелей.
