«Пламя апокалиптического пожара»
Восьмого марта 1881 года, спустя неделю после начала нового царствования, в Малахитовом зале Зимнего дворца собрался Совет министров — совещание высших сановников империи под председательством молодого царя Александра III. Его членам предстояло определить политический курс нового царствования, направление развития России на десятилетия. Главным был вопрос о реформе государственного строя России. Обсуждали проект министра внутренних дел Михаила Тариеловича Лорис-Меликова, предложившего в разгар общественно-политического кризиса дополнить самодержавную систему правления элементами представительства: привлечь депутатов от земств и городских дум к решению отдельных государственных вопросов. Именно на этом заседании Победоносцев — уже ставший обер-прокурором Синода, но еще далекий от вершины власти — выступил с программной речью, сделавшей его известным всей России. Начав ее с возгласа «Finis Rossiae!»[14], бывший наставник царя в сжатой форме высказал аргументы против представительства и всех либеральных институтов, ставшие главным ориентиром его дальнейшей политической деятельности и во многом составившие основу идеологии самодержавия вплоть до революции 1905 года.
Характерной чертой противостояния, развернувшегося весной 1881 года, была глубокая рознь между Победоносцевым и его либеральными оппонентами — противники не просто различались взглядами, но придерживались диаметрально противоположной логики, говорили «на разных языках», зачастую просто не понимая друг друга. Либеральные Лорис-Меликов, военный министр Д. А. Милютин, министр финансов А. А. Абаза, отчасти председатель Комитета министров П. А. Валуев исходили из того, что для прекращения кризиса следовало расширить социальную базу самодержавия, укрепить его опору в лице умеренных, «благомыслящих» слоев общества. Победоносцеву такая логика была совершенно чужда. С его точки зрения, не прочность власти зависела от ее опоры на те или иные социальные слои, а, наоборот, общественная стабильность определялась твердостью власти, ее верностью изначально избранным и неизменным принципам управления.
Поскольку, считал Победоносцев, фундаментальные начала правильной организации власти и общества были давно и хорошо известны, не существовало никакой необходимости дополнительно обсуждать их с кем бы то ни было. В связи с этим терял смысл и призыв «узнать мнение общества» через печать и выборные учреждения, столь популярный среди либералов, а отчасти и среди консерваторов, в том числе близких Победоносцеву славянофилов. Таким образом, причин для существования большинства органов печати и представительных учреждений попросту не существовало, а потому их деятельность носила деструктивный характер: они были вынуждены заполнять пустоту своего бытия разного рода интригами, беспринципной борьбой за власть, разжиганием страстей «между людьми мирными, честными». Предоставленные самим себе, заявлял консерватор, либеральные учреждения «не занимаются действительным делом, а разглагольствуют вкривь и вкось о самых важных государственных вопросах, вовсе не подлежащих мнению говорящих»
