На другой день пристав сказал: «Счастье твое, Абрам Покемунский, что община тебя признала. А то бы ты и ног от меня не унес». Выпустили. Но тут вмешался исправник и начал дело против… Покемунского. Мол, он за себя подставное лицо послал призываться. А за это под суд! Отпустили под залог в сто рублей до суда. Пятницкий, естественно, суда не стал дожидаться и дал деру. Поехал в Ковно, достал временный документ и в Одессу к товарищу Орловскому. А оттуда во Львов. И вот наконец он в Женеве, на квартире Ульяновых.
Попытка наладить транспорт через Львов не удалась. И, уже находясь в Женеве, он договорился, что транспортный пункт организует там же, где он был раньше, го есть в Лейпциге.
Итак, Пятницкий вновь возглавил германский транспортный пункт, перенесенный из Берлина в Лейпциг. Таково было решение Заграничного бюро Центрального Комитета. На этом особенно настаивал Ленин.
Медленно плелись дни, недели и месяцы самой трудной поры в жизни революционных организаций России. Величайший подъем, вызванный событиями 1905 года, уступил место самой черной, самой бешеной реакции. Царское правительство жестоко расправлялось с революционерами и не жалело денег на провокаторов.
Пришлось и Пятницкому за долгие годы эмиграции столкнуться с провокаторами крупного калибра, такими, как Житомирский (Отцов), Бряндинский (Матвей), и в конце концов с самим Малиновским.
Находясь в Женеве, Пятницкий принимал транспортный пункт от Житомирского. Тот жаловался: «Без тебя, Осип, дело подвигалось туго. Никак мне не удавалось восстановить все твои связи. Да и господа контрабандисты что-то меня чураются…»
— А почему ты уехал из Берлина? — спросил Пятницкий. — И до границы ближе, и наладить работу там легче.
— Как же я мог остаться в Берлине после всей этой истории с товарищем Камо! Ведь тогда берлинская полиция накрыла собрание русских социал-демократов, кто-то догадался… Бросил на пол компрометирующие документы. Адрес склада литературы и гостиницы, где жил Камо. Ты же знаешь, у него нашли чемодан с динамитом и револьвер. Ну и мою визитную карточку. Узнав об этом, я немедленно уехал из Берлина. И вовремя!
Все было верно в рассказе Житомирского. И то, что полиция накрыла собрание социал-демократов, и то, что у Камо нашли динамит и что сейчас он все еще содержался в тюрьме, с поразительным артистизмом симулируя сумасшествие. Но только на кой же черт понадобилось Житомирскому вручить свою визитную карточку нелегалу?!
