Вот и Обсерваторный. Нужен дом № 10. Прошли по переулку туда и обратно. Хоть смейся, хоть плачь, а нет в переулке дома под десятым номером. Пошли на огромный риск: постучали в двери дома № 8, им, собственно, и кончался весь переулок. Сказали пароль, то есть назвали фамилию человека, который должен был их принять. «Нет у нас такого и никогда не было!» Дверь захлопнулась перед носом. Не очень-то большое доверие, должно быть, внушал вид двух мужчин в растерзанной одежде, без головных уборов.
Пошел мелкий назойливый дождь.
— Не могу больше, — тихо сказал Басовский и опустился на тумбу.
Кто-то быстро проскользнул к дому № 8. Кажется, Гурский. Иосиф тихо позвал… так и есть, Гурский. Его тоже постигла неудача: на квартире, куда он был направлен, хозяев не оказалось. Зная явку Иосифа и Басовского, он решил попытать счастья.
Нет, как выяснилось позже, в отличие от тюрьмы, сработавшей первоклассно, «воля» явно подкачала. Адреса явок были неточны, лошадей и лодки в обусловленном месте не оказалось, и т. д. и т. п.
Оставалось рассчитывать только на самих себя. Увидев, что Басовский и. Иосиф без шапок, Гурский предупредил: «Сейчас приду», и скрылся на довольно продолжительное время. Вернулся чрезвычайно довольный — достал цилиндр, и он оказался по голове Басовскому.
На извозчике отправились в Мокрую Слободку.
Поляк, дальний родственник Гурского, принял беглецов очень гостеприимно. Выставил на стол бутылку водки, сало, огурцы, помидоры. Шутил по поводу цилиндра Басовского: «Пан из похоронного бюро?» Потом сказал: «А теперь, други, уносите ноги. Сосед мой — жандармский вахмистр, и, пся крев, нюх у него как у легаша». Наградил Иосифа широкополой соломенной шляпой и выставил за порог.
— Поедем к моим знакомым. У них и переночуем, — предложил Басовский, уже не жалевший после водки и сала, что не остался в тюрьме.
Опять извозчик. Но знакомых не оказалось дома — уехали на дачу. Пришлось кататься всю ночь по Киеву, меняя извозчиков и выдумывая планы один фантастичнее другого.
Ранним утром разошлись в разные стороны, чтобы не попасться всем вместе. Иосифа выручила память. Одно время с ним в камере сидел молодой заготовщик, связанный с социал-демократами. Они не дружили, но иногда болтали о том о сем. Заготовщика скоро выпустили, а Иосиф запомнил название улицы, на которой находилось дело его отца. Добравшись до Андреевского спуска, Иосиф, к великой своей радости, нашел там дом с маленькой вывеской заготовщика. Его приняли как родного.
