— На Талку рабочий класс Иванова вывел «Отец» — Афанасьев. Десятки тысяч людей собрались на берегу реки. Совет охраняли молодые рабочие. Они были одеты в черные ластиковые рубашки. У охраны были вместо оружия можжевеловые палки, выкрашенные в черную краску. Совет заседал.
Ежедневно к концу дня собирались все бастующие рабочие, давали наказы. Депутаты отчитывались о переговорах с фабрикантами, читали лекции о борьбе рабочего класса.
Мы знали, кто руководит нами. Знали «Отца» и «Трифоновича», как тогда называли Михаила Васильевича Фрунзе, студента политехнического института, присланного Московским областным бюро социал-демократов для пропагандистской работы. Из среды местных рабочих выделились замечательные вожаки— ткачи Евлампий Дунаев, Федор Самойлов и другие талантливые организаторы.
В бумагах департамента полиции собрания на Талке названы «вольным социологическим университетом», ткач Евлампий Дунаев — его «ректором». А на самом деле «ректором» был Владимир Ильич Ленин. Он наставлял и вел ивановскую социал-демократическую организацию до стачки и во время стачки. Ленинцы из Московского центра направляли ход забастовки. Ленин первым оценил почин ивановцев в организации Советов рабочих депутатов, предсказал им великое будущее. Полиция оторопела. Наглые богатеи наши растерялись.
Растерялись губернские и городские власти. Владимирский губернатор Леонтьев, прибывший в Иваново-Вознесенск восстанавливать порядок, писал: «Сам я должен напрягать все свои силы для достижения однообразного хода дела, что при всем моем старании достигается мною с большим трудом. Первый раз я просидел в Иванове восемь дней. Ныне уже прошло девять дней моего вторичного здесь пребывания, а пока не предвидится его конец. У меня развиваются признаки сердцебиения и нервного расстройства». То, что господин губернатор растерялся и «нервно расстроился», мы почувствовали, когда наша рабочая делегация во главе с большевиками Лакиным, Евлампием Дунаевым, Самойловым и другими встретилась с царскими чиновниками. Они пытались нас уговаривать пойти на соглашение. Уговорить не удалось, начали угрожать, что мы понесем ответственность за беспорядки, которые возникнут в городе. Но наши уполномоченные, наши боевые дружины, которыми командовал отважный «Станко» (Уткин), навели такой порядок, которого в городе никогда не было. Михаил Васильевич Фрунзе наставлял нас, членов Совета, как нужно беседовать с представителями властей, «Отец» — Афанасьев — расставлял партийные силы. Их в Совет не выбрали — приезжих людей могла задержать полиция. Но они руководили Советом. Фрунзе прочитал несколько лекций в нашем «университете».
