Постышев сидит не раздеваясь, он выкроил несколько минут, пришел из отряда навестить семью.
Стремительно распахивается дверь, молодой, обросший до глаз боец без шапки вбегает в комнату:
— Ура! Наши победили! Колчак разбит! Японцы объявили нейтралитет. Отряды из тайги выходят.
Выходят из тайги партизанские отряды. Без опаски идут по морозному лесу.
Радостные встречи, веселые привалы, сытые обеды в родных селениях.
— Павел Петрович, — окружив Постышева, спрашивают партизаны, — раз перемирие, в Хабаровск нужно идти?
— Нельзя, — твердо отвечает Постышев.
— Город-то ведь нашенский, — доказывает какой-то старик партизан. — Раз перемирие, должны мы в гарнизоне жить. Хватит, поскитались по урочищам, поморозили костушки.
— В город идти — в ловушку лезть, — разъясняет Постышев.
В будке путевого обходчика собрались командиры рот 1-го Тунгусского партизанского отряда.
Шевчук и Постышев терпеливо выслушивают их высказывания. Шевчук нахмурился, изредка переводит взгляд на Постышева.
— В городе уже ревком, — доказывает коренастый, медлительный командир роты, — партийные товарищи там уже живут. А мы тут чего-то выжидаем. От села отстали, к городу не пристали.
— Совет командиров в отрядах Кочнева, Бойко-Павлова решил пока в город не входить. Иван Павлович и я считаем, что это правильное решение, — доказывает Постышев. — Пока у японцев там еще боевая дивизия, можно ожидать любых провокаций.
Опустела путевая будка. Остались в ней только Постышев и Шевчук.
— Волну нам с тобой не остановить, Павел Петрович, — мрачно произносит Шевчук. — Настроение такое, что не поведем роты в Хабаровск, сами пойдут. Придется вести.
Высыпал Хабаровск на главную улицу. Идут колонны партизан. Впереди рабочие со знаменами. Командир 1-го Тунгусского партизанского отряда Иван Павлович Шевчук впереди своих партизан на большом красивом коне.
Командир держит в руке папаху, кланяется рукоплещущей толпе. Ветер развевает его чуб, покрытый инеем.
Шумит над тайгой влажный ветер. На Амуре чернеет лед. Идет весна на дальневосточную землю.
Москва. Апрель 1920 года. Народный комиссар по иностранным делам беседует с корреспондентом японской газеты «Осака-Майници» Кафусе.
— У нас нет никаких намерений, — говорит Чичерин, — нарушать мир на Дальнем Востоке. Фактом, свидетельством об этом намерении служит наше решение образовать буферную полосу между Байкалом и Тихим океаном, в которую будет включен и русский Сахалин…
Деревянные казармы на окраине Хабаровска. Перед казармами на плацу занимаются партизаны.
