— Под огонь вас не возьмем, — говорит Постышев женщинам. — Мы еще вернемся.
II
Николаевск-на-Амуре. По реке плывут первые желтые листья.
Город замер. Пройдите по улицам и не встретите ни одного человека. Только увидите, как, притаившись, прильнув к оконницам, горожане смотрят за тем, что происходит на пристани. Только что причалили две японские канонерские лодки. Сброшены сходни. Идет высадка первого десанта. На пристани японский поручик, окруженный казацкими офицерами, наблюдает за высадкой десанта. Возле него амурский казак с большим блюдом, покрытым полотенцем с петухами. На полотенце хлеб и солонка с солью.
Маршевым бегом проходят по пристани японские солдаты.
Город замер. Город безлюден.
Августовский полдень. Станция в тайге. Солнце золотит вывеску: «Борзя». На пустынном перроне сторожевой — амурский казак. Прибывает товарный поезд, останавливается хвостовым вагоном напротив вокзала. С заднего тормоза сходит обвешанный фонарями, навьюченный сумками кондуктор.
— Чего там у нас на Дальнем? — спрашивает казак.
К нему подходят высыпавшие из вокзала другие казаки.
— Поди да посмотри, — машет рукой кондуктор. — Вы тут чалдонок потешаете, а там к вашим бабам микат на постой поставили. Японцев.
Молодой казак с серьгой в ухе, побагровев от злости, кричит через голову своим товарищам:
— Говорено, домой нужно подаваться! Даурцев нам нечего стеречь. Нужно свои места защищать. Чего ждать? Пока япошки там приплод оставят…
Его голос тонет в выкриках, в шуме, в ругани.
Зал хабаровского Народного дома. Над сценой кумачовое полотнище «Да здравствует V съезд трудящихся Дальнего Востока!». Рабочие, служащие, военные, люди разных возрастов, национальностей заполнили не только зал, но и проходы между рядами, сгрудились у дверей.
На трибуне председатель Дальневосточного Совета народных комиссаров медлительный Краснощеков.
— Мы должны поступить разумно. — Он всматривается в зал и после долгой паузы поучительно произносит: — Оказывать сопротивление сейчас нам нечем.
Кто-то из зала выкрикивает:
— Лазо заставил Семенова убежать из Читы!
— Это удача, — продолжает Краснощеков. — Я настаиваю на роспуске красногвардейцев по домам.
Зал шумит. Одни рукоплещут, другие кричат, многие срываются с мест.
На той трибуне, где только сейчас выступал Краснощеков, Постышев.
— Нужно принять все меры для того, чтобы остановить наступление, собрать силы. Это точка зрения Центросибири.
— Кого останавливать, все разбежались! — раздается выкрик.
