Переглядываются сидящие за столом Постышев, Сергей Лебедев, Гаврилов, молодой бородатый военный в форме прапорщика Дубовой; каждый из них вспоминает недавний вечер, когда Шумяцкий на небольшом собрании иркутской военной большевистской организаций докладывал о своей поездке в Петроград.
И всплывают четкие, незабываемые слова ленинских указаний — готовиться к вооруженному восстанию.
Станция Иркутск забита воинскими эшелонами. На перроне, вокзальной площади толпы солдат, «проголосовавших ногами за мир», возвращающихся с фронтов.
Возле одного из эшелонов удивленно остановился смазчик Иван Павлович Артемьев. Стоит и не сводит глаз с рослого, бравого прапорщика, на груди которого четыре георгиевских креста.
Прапорщик, улыбаясь, смотрит на смазчика.
— Долго узнаешь, Иван Павлович, — говорит он.
— Да неужели Шевчук?! — радостно восклицает смазчик. — А я смотрю — плечи те же. Хоть сейчас «крюк» на них вешай! А на плечах погоны.
Они крепко обнимаются.
— Что, родственника встретил, Иван Павлович? — спрашивает другой проходящий смазчик Артемьева.
— Старый родственник, — смеется прапорщик. — Не один пароход вместе в Хабаровске разгрузили.
Расстаются на вокзальной площади Иван Павлович Артемьев, смазчик, и Иван Павлович Шевчук, прапорщик.
— Ты это письмецо посмотри до отъезда, Ваня, — говорит Артемьев Шевчуку, — и выбери минутку, загляни по адресу. Где рабочий комитет электриков, тебе скажут. А Постышева сразу узнаешь — сухой, костлявый, лицо у него суровое. Наш человек.
В комнатушке профсоюзного комитета электриков Постышев беседует с прапорщиком Шевчуком.
— В Хабаровске у нас есть товарищи. Там найдете Бойко-Павлова, он работает на Арсенале. Найдете Мухина — старого большевика. После фронта вам отдохнуть нужно было бы, но дела такие, что совесть не позволит отдыхать. Нам нужны командиры для отрядов Красной гвардии. Вы член партии?
— На фронте в марте вступил, — отвечает Шевчук. — После того, что вы рассказали, отдыхать не придется.
Шевчук пожимает руку Постышеву, собирается уходить. В комнату заглядывает артиллерийский фельдфебель, вынимает из-за обшлага шинели письмо.
— Смазчик какой-то дал на станции. Мы почитали и решили зайти поговорить.
— Хорошо решили. Садись, служба, потолкуем, — говорит Постышев, протягивая пачку папирос. — Товарищ прапорщик из вашего эшелона?
— Это пехота, а мы — пушкари, — поясняет фельдфебель, усаживаясь на стул и раскуривая папиросу.
В городском цирке митинг солдат.
