— Кажется, ничего особенного не произошло, — недоумевал Неживой.
— Вот тебе и ничего! Конвейер на сборке борон, механизированная литейка, новый цех, — перечислял Постышев, — а Неживой все прибедняется.
— Рано про конвейер в колокола звонить, — сказал Неживой. — Не хотят научные силы признавать наш конвейер. Целую неделю на заводе комиссия работала: инженеры, врачи, экономисты написали целый том актов. Выходит, что конвейер закрывать нужно.
— А секретарь райкома и директор сидят, чего-то выжидают, — резко произнес Постышев. — Я эти акты видел… Профессора профессорами, а самим разобраться нужно.
Машина медленно шла по Московской улице — почти всю проезжую часть занимали трамвайные колеи. Когда она вышла на Нетеченский мост, Постышев подтолкнул Зеленского, спросил, показывая взглядом на купальщиков, лежавших на голых бугристых берегах:
— Ты здесь купаешься?
— В этой луже купаться! — рассмеялся Зеленский. — Тут какую-нибудь болячку подцепишь. Я на Донец в выходной выбираюсь.
— А что бы секретарю райкома подумать, как Донец в Краснозаводский район привести, — сказал Постышев.
— Вода Харькову нужна, — согласился Кивгала, — без Донца мы воды не получим.
— Средств не хватает, — заметил Зеленский.
— В одном месте их не хватает, в другом месте разбрасываем. Посчитать нужно, что разбрасывают, — советовал Постышев. — На каждом заводе столько тратят на водоснабжение, на разведку воды, на бурение артезианских скважин, что давно можно было водовод в Харькове проложить. А если крестьян к этому делу привлечь, то на рабочую силу ни копейки не нужно тратить. Степные земли орошать нужно. Влас Яковлевич Чубарь в своей брошюре доказал, что без ирригации мы вдвое урожайность не повысим, а нам нужно повышать ее не меньше чем вдвое.
— Это, Павел Петрович, дела наркомземовские, — уверенно сказал Зеленский. — Их земля — их урожаи.
— А мы землю делить не будем, и наши дела делить не станем. Они все наши. И на селе и в городе. — Постышев даже повысил голос. Событие редкое, выдержку секретаря окружкома секретари райкомов хорошо знали. — Все, что для человека, — все дело наше. А земля для человека, для тех, кто в городе живет, на заводе работает. Это не только умом понимать нужно — сердцем чувствовать. Без обводнения степей мы долго еще на одном месте толкаться будем с урожайностью. Тут еще межи мешают развернуться, раскроили землю на лоскуты. Воду через межи не пустишь, сделать бы поля коллективными.
