Мне кажется, я знаю, о чем он думает, когда, отрешившись от шумных будней, стоит в вечерний час на перроне и смотрит на проходящие поезда, на мигание станционных огней. О людях, чей покой охраняет. Горит зеленый огонек светофора, по графику идут поезда. Огромное железнодорожное хозяйство работает в строгом ритме.
Этот ритм и порядок обеспечен тысячами людей самых разных специальностей. Среди них — Григорий Андреевич Галка и его товарищи.
Л. Давыдычев
ЧЕЛОВЕК НА СВОЕМ МЕСТЕ
Старшина милиции Алексей Николаевич Артамонов ехал в отпуск навестить сестру, с которой не виделся лет двадцать.
Известно, какое настроение бывает у отпускника. А если к этому добавить, что отдыхать собираешься после тяжелой милицейской службы, что предстоит долгожданная встреча с родным человеком, с родными местами, легко понять, как ненадолго, но, казалось бы, бесследно исчезают из памяти привычные служебные заботы. Ты вроде бы уже совсем другой человек — свободный не только от обязанностей, которым был предан ежедневно в течение года, а даже и от воспоминаний о них.
Одним словом, ты отпускник. То есть отпустили тебя. Дескать, забудь на время о работе, займись собой, своими делами и переживаниями. Побудь просто беззаботным человеком.
Так сначала и было с Артамоновым. Поездка в родные мордовские места всегда воскрешала в памяти прожитые там нелегкие годы войны.
Скоро ему уже пятьдесят, а детство он вспоминает так подробно, словно оно было совсем недавно.
Детство незаметно перешло в отрочество, юность, но память не отделяла их друг от друга, они слились как бы в одно целое…
Рос Алеша без отца. Семья — шесть человек, детишки мал мала меньше, и ему рано пришлось испытать необходимость ощущать себя не пацаном, а настоящим мужчиной, помощником матери. Длинной, почти бесконечной представляется жизнь, если помнишь ее с первых дней детства, тяжелого военного деревенского детства. Зато и на душе хорошо: выжили, выстояли, не сдались. Вот и он нашел свое место в жизни и ни на какое другое его не променяет.
…По дороге к сестре пересадка в Казани. Обычная привокзальная толчея, но Артамонов привык к толпе, да и долгое ли дело оформить билет, дождаться поезда и — глядеть в вагонное окно, представляя встречу.
Но о чем бы ни думал старшина Артамонов, что бы ни переживал, где бы ни находился, он подсознательно, а проще говоря, по привычке, ощущал себя всегда на службе. И сейчас, направляясь к кассам, он чувствовал неясное беспокойство, никак не связанное с поездкой, и машинально самым внимательным образом смотрел по сторонам.
