У нас особое задание | страница 68

— О чем грустишь, Ваня? — спросил я.

— О жизни думаю. Что-то у меня не получается. В детстве мечтал стать трактористом, не получилось, когда подрос, рвался в летную школу, не вышло. Полюбил девушку, хотел жениться, война помешала.

Он достал фотокарточку и, передавая ее мне, сказал:

— Вот это та самая девушка, на которой я хотел жениться.

Совсем еще юная русская красавица смотрела на меня: открытое лицо, волнистые волосы, нежный, задумчивый взгляд. В руках она держала большую гроздь винограда. На обороте фотографии было написано: «Ваня! Люблю. Всегда и везде вместе».

Казаченко уже давно спал, а мы все разговаривали. Пора было спать, и я сказал:

— Когда человек думает о жизни в двадцать лет, за него можно не беспокоиться.

Не знал я тогда, что через два месяца Ваня погибнет и вечно останется в моей памяти двадцатилетним.

Наши бои с гитлеровцами, разгром их гарнизонов и подрыв коммуникаций усилили беспокойство представителей Лондонского правительства. Майор Зомб (Здонович) прислал своего подофицера и через него попросил разрешения встретиться с нами. Зомб был представителем Лондона. Он имел двустороннюю радиосвязь с Англией. Командование Армии Крайовой он считал почти красным, а профашистские НСЗ были его идеалом. Все это было нам хорошо известно, но мы решили все-таки еще раз встретиться с Зомбом.

Он прибыл в сопровождении поручика Яна Ойтеца. Беседа была короткой. Зомб дал понять, что Лондонское правительство интересуется нашим появлением в Польше. Мы повторили, что пришли в Польшу, чтобы помочь польскому народу бить немцев. Другие вопросы Зомба носили «специфический» характер, и отвечать на них мы не сочли возможным. Он производил впечатление прожженного политикана и опытного разведчика, вел себя сдержанно, на наши вопросы давал уклончивые ответы.

Сопровождавший Зомба Ян Ойтец (Францишек Пжисенжняк) командовал отрядом в сто пятьдесят человек. Отряд этот дислоцировался в двенадцати километрах от города Янув. В нем находилось несколько советских военнопленных, бежавших из немецких лагерей. Это все, что в то время мы знали о деятельности Яна. Он не принимал участие в беседе, даже старался не смотреть на нас.

Вторая встреча с Яном состоялась 24 февраля на марше из села Циосмы Билгорайского повета в село Кособуды. Разведчики привели ко мне человека, уличив его в том, что он занимался подсчетом вооружения нашего соединения. Передо мной стоял Ян Ойтец. Он иронически улыбался и вел себя вызывающе, как бы говоря: «Я поляк и волен делать у себя дома все, что хочу, а вы кто? Зачем сюда пришли?»