Здесь муза Чехова парит незримой тенью
И светит вам нетленною звездой.
Она не даст остыть святому вдохновенью,
Исканьям пламенным, отваге молодой.
Лоло
(посвящено первому сезону Художественного театра)
Их встреча не была слепой случайностью. Немирович-Данченко писал: «Мы давно искали друг друга, хотя, казалось, искать было нечего, мы давно были знакомы и часто встречались, но только не угадывали друг друга». Инициатором встречи был Немирович. Но именно Алексеев (Станиславский) убедил партнера начинать создание театра не с частной провинциальной антрепризы, а с основания акционерного общества. При этом он предложил использовать небольшую, но уже сыгранную труппу «Общества искусства и литературы» (его детище), пополнить ее недостающими актерами и открыть спектакли в самой Москве, а не в провинциальных городах.
Их знаменитая многочасовая беседа в «Славянском базаре», конечно, не исчерпала себя, не кончилась в одночасье. Она возникала как продолжение еще много лет. Но тогда, в начале 1898 года, надо было, кроме творчества, озаботиться самыми прозаическими проблемами: найти пайщиков среди состоятельных знакомцев, арендовать подходящее помещение для театра, отыскать костюмы и реквизит. Тогда же требовалось подыскать место для репетиций — тем более что уже был намечен репертуар для первого сезона. Театр в Каретном Ряду, где предстояло выступать осенью, был еще не готов — там всё пришлось переделывать заново: и сцену, и зрительный зал, и помещение для артистов. Но именно тут, в маленьком театре, должны были срочно быть подготовлены насущные кадры рабочих сцены, костюмеров, декораторов, бутафоров, гримеров. Все делалось на скорую руку и одновременно. В том числе и репетиции трех пьес, заранее включенных в репертуар: кроме «Царя Федора» это были «Ганнеле» Гауптмана и драма Писемского «Самоуправцы».
Коронная ставка была на пьесу Алексея Толстого «Царь Федор Иоаннович», только-только освобожденную от цензуры. Первая афиша начиналась с названия театра. Оно было придумано с ходу (хотя до этого Станиславский обдумывал другие варианты): Московский художественный общедоступный театр». На главные роли в этом театре и рассчитывал молодой Мейерхольд.
Признаться, изначальный репертуар немного удивляет — уж очень пестр и эклектичен. Кроме упомянутых трех пьес там были «Потонувший колокол» Гауптмана, «Антигона» Софокла, «Венецианский купец» Шекспира, «Чайка» Чехова, «Бесприданница» Островского. Позднее к ним присоединились «Трактирщица» Гольдони, «Поздняя любовь» Островского и, под занавес, «Гедда Габлер» Ибсена. Была еще пара незначительных и сразу провалившихся впоследствии пьес. Для того времени это был относительно щедрый репертуар, хотя актеры — особенно на вторых-третьих ролях — в будущем постоянно жаловались руководству на малую занятость…
