* * *
Станислав Потоцкий умер от холеры в два дня[171]. Их Величества очень жалеют его; он был такой хороший человек.
Наконец мы переезжаем в Царское. Холера в Польше. Письма от моих братьев проколоты и окурены. Сегодня вечером курьер привез письма. Государь рассказывал о холере и о чуме 1828 и 1829 годов, о чуме 1813 года в Одессе и о самоотвержении герцога Ришелье.
– Эти господа, – сказал мне Государь, – вели себя как храбрецы, как христиане. Они даже хоронили мертвых. Вы имеете право гордиться вашим отцом, и крестным отцом, и вашей матерью, оставшейся при муже. Вы были слишком маленькая, чтобы помнить все это.
И я признаюсь, что очень горжусь ими. Тетка моя, Лорер, рассказывала мне, что эти господа надевали просмоленные рубашки, как мортусы, и шли ухаживать за чумными больными и хоронить умерших.
Каролина, королева Неаполитанская, была на хуторе у моих родителей. Тогда родился мой брат Карл, и мать отказалась уехать от моего отца. Город был оцеплен кордоном. Оказывается, что морская вода предохраняет от заразы. Возвращаясь на хутор, вечером, герцог, мой отец и Рошшуар брали морские ванны и приходили ужинать к моей матери и к королеве.
Баптист отличился, он тоже ухаживал за больными. Последней жертвой был генуэзский доктор Антонио Ризи, которого мой отец выписал в Одессу. Он ужинал у нас, а на другой день заболел чумой и умер. Герцог и отец очень жалели его; ради больных он не щадил себя. Из предосторожности сожгли то кресло, на котором он сидел.
Врачи приписывали преждевременную кончину моего отца утомлению и беспокойству, испытанным им тогда[172].
Милый герцог вскоре после этого оставил Одессу.
* * *
Визит Крылова. Большое событие. Жуковский говорит, что я умею приручить даже неотесанных медведей и что мне должен льстить этот визит, потому что Крылов отличается необыкновенной ленью. Он посвятил мне басню, а так как он любит розы, я пошлю ему кусты роз. Он увидел у меня «Векфильдского пастора» и рассказал мне прелестную вещь про Фон-Визина[173].
* * *
У меня был вечер: весь мой кружок и Великий Князь. Гоголь прочел нам оригинальную малороссийскую повесть «Сорочинская ярмарка». Пушкин читал стихи, но так дурно, что я попросила дать их прочесть Плетневу. Стихи к Филарету очень хороши, а «Поэт» очаровал меня. Мы были совсем растроганы, когда Плетнев перечел их. Искра торопится и читает стихи так монотонно, что выводит меня из себя. А он точно и не замечает этого. Жуковский принес поэму Языкова, посвященную Т.Д. Кажется, молодой человек очень часто бывает в Москве в обществе цыган. Пушкин рассказывал нам про свои поездки в табор с Нащокиным и Языковым. Он говорил, что Каталани слышала цыганский хор. Тогда у них была знаменитая запевала Параша, она умерла очень молодой. У нее был такой трогательный голос, что Каталани, слушая ее, заливалась слезами. Пушкин рассказывал, что у Ольги, которая так нравится Нащокину, отличный голос и что в таборе есть еще Таня с «золотым голосом». Ей-то Языков и пишет стихи. Асмодей спросил Пушкина, что он им посвящал: стихи или ухаживание? Сверчок ответил:
