Мальчик тяжело дышал. Он протер рукой очки, но только размазал по стеклам пот и грязь. Когда мальчик заметил меня, он вздрогнул, и мое лицо тут же вспыхнуло от унижения. Я знала, что похожа на крупную, выкрашенную в розовый цвет пасхальную курицу. Словно желая убедиться, что я ему не привиделась, он снял очки и вытер их краем футболки. Я откровенно глазела на него, и он принялся, в свою очередь, рассматривать меня. У него были большие карие глаза, опушенные длинными ресницами. Никогда еще я не видела таких красивых глаз. Он склонил голову набок, пытаясь разглядеть меня без очков.
- Вот это да! - пробормотал он. - Ты все еще розовая.
- Эли, ты присмотришь за Белл и подождешь нас здесь, - сказала женщина, опуская девочку на мостовую рядом с ним. - А мы с Па скоро вернемся. Ты меня слышишь?
- Да, Ма.
Он взял сестренку за руку. Девочка немедленно прижалась к нему и уткнулась лицом ему в живот. Губы Эли дрогнули, и уголки их страдальчески опустились. Но он быстро смирился и погладил девочку по волосам. Его мать посмотрела на меня и робко улыбнулась.
- Здравствуй, - сказала она. - Как приятно на тебя посмотреть. Ты такая хорошенькая...
- Здравствуйте, мэм, - чопорно ответила я. - Спасибо. - Бабушка нещадно дрессировала меня, обучая хорошим манерам во время бесчисленных чаепитий, ужинов и пикников. Она представила меня губернатору, вице-президенту, нескольким мраморным баронам, включая ее итальянского друга, который едва обращал на меня внимание. Правда, он называл меня И mio piccolo e aumentato - "моя маленькая роза". Итальянский вариант для обозначения розового. - Как поживаете, мэм?
- Да неплохо, спасибо.
- Энни, идем.
Грубоватый на вид мужчина провел расческой по волосам и вытер лицо полотенцем, которое достал из фургона. На меня он не обратил никакого внимания, а направился к Карлу Маккарлу, помощнику моей бабушки. Карл Маккарл вышел из-за угла демонстрационного зала и двинулся по тротуару вдоль домов. Он пыхтел, словно старый плешивый медведь, и пребывал в отвратительном расположении духа. Бабушка приказала ему отправиться на главную дорогу и сорвать все плакаты, которые снова развесил на сосне проповедник Эл.
Давным-давно проповедник Эл был резчиком по камню. Но в какой-то момент он помешался, и моей прабабушке Эсте пришлось выкинуть его из города. Ему оставалось только развешивать плакаты на сосне, но никто не обращал на него внимания. Сван говорила, что он всего лишь грустный старый человек, и ее снисходительность к нему всегда меня удивляла. Карл Маккарл регулярно наведывался к сосне и снимал его мерзкие плакаты. Сван никогда не объясняла мне, что означают написанные на них слова.
