— Спокойной ночи тебе, Валер. С легким паром.
Полуянов остановился. Его поразило, как ласково все это сказал Веня. Деревенская вежливость осталась в Кукареках мягкой и нетронутой, как древние папоротники в лесу, такой же простой, как бедность, как матерщина и как повальная пьянка по субботам. Дядя Веня пошел вперед, казалось, чуть быстрее. И вдруг страшно быстро завертелся и исчез, словно сквозь землю провалился.
— Эй, — крикнул Полуянов слабо, — дядя Веня, ты чего?
И тут же по неопределенной пустоте лесного звука понял, что здесь, на лесном кладбище, он совершенно один. До деревни было рукой подать, и ночь еще не наступила.
Все еще светилась слабая полоска заката, и на том конце деревни хлебнувшая после бани Зинка пела про то, что «Алеша с войны возвратился, а ребеночку Катину — год». Полуянов вышел с кладбища и пошел посидеть с Анечкой на лавке перед ее палисадом. Аня говорила о том, что вот Зинка не выходит доить свою группу коров, и что они теперь стоят там и орут, а она валяется по избе вся пьяная. Что приезжал участковый и зоотехник, нашли бидон браги и что будут теперь ее оформлять в ЛТП.
— А кто ж доить-то будет? — спросил Полуянов. — Ты Веньку не видала?
— Нет, — отвечала Анечка. — А кто будет? Пенсионерка какая-нибудь и будет. Они ведь эту ферму переделать решили. Некому доить. Будут у них там телочки на откорме.
Полуянов понял, что Анечка уже согласилась доить Зинкину группу.
— Что это Венька, всегда так? Шел и исчез, — спросил он и не дождался ответа. — Доить пойдешь, значит?
— А и пойду, — сказала Анечка. — Ведь платят-то в месяц по четыреста рублей. Как не пойти. Надо Люльке платье и пальто новое.
— Ты ж сказала, что теперь на пенсии, хватит. Дочке твоей пусть муж помогает.
— А кто ж будет заботиться? — сказала она, не слушая вопроса. — Она дочка, я ей помогаю. Должно, Валера. Пошли по домам, а то свежевато что-то. А вы с Венькой разве не вместе из бани шли?
Она зевнула, тяжело поднялась и пошла в дом смотреть телевизор. И Полуянов пожалел, что расстроил ее немного этим разговором. Он побрел к себе. Когда взялся он за ручку двери, по траве мимо зашоркали тяжелые, упорные шаги. В полумраке он уже не враз и понял, кто идет.
— Спокойной ночи тебе, Валер. С легким паром, — точно так же, как в лесу, ласково сказал голос Веньки, и человек прошел, не останавливаясь, не прерывая тяжкого своего хода.
Полуянов даже ответить не успел. Он вошел к себе, осмотрелся, зажег огни, поставил мышеловки, запер дверь и принялся за работу.
