— Много грибов? — спросил прохожий.
— Утром вон походил, — отвечал Полуянов.
— Долго?
— Часа два. Да уж нет ничего, — сказал Полуянов по новой своей деревенской привычке приуменьшать всякую удачу.
— Газет не получаете?
— Местные? Соседка получает. А центральные почтальонша с опозданием приносит.
— У нее муж в тюрьме, — сказал прохожий. — По пьянке телевизор от соседей вытащил. Она гуляет много, молодая девка. А живет со свекром. Он на автобусе работает.
— Володя Старый? — спросил Полуянов.
— Да, на автобусе. — Прохожий тоже улыбнулся и снова словно в зеркале отразился. — И вот как они поругаются, он ее не возит, и нет газет.
Они посидели молча. Полуянов снова взялся за грибы.
— Сушить будете? — спросил гость. — Или солить?
— Я много уже насушил, — сказал Полуянов, но ничего о себе больше добавлять не стал. Гость сказал:
— Теперь все запасаются. Но в основном летом, когда отпуск. У вас отпуск? — снова спросил гость.
— Вроде, — сказал Полуянов, и прохожий усмехнулся.
— Я про газеты потому спросил, что тут, говорят, какая-то авария была? Не слышали?
— Где? В Чернобыле? Так то давно.
— По «Голосу Америки», по «Би-би-си» сказали. Вы, что ж, врагов не слушаете?
Полуянов глянул на гостя внимательно.
— Просто у меня батареи сели, — сказал прохожий, — в приемнике. Не берет ничего, что ты поделаешь. А вы давно обосновались?
— Да уж третий год, — сказал Полуянов.
— A-а. Два года? Я тут, пока радио не сломалось, все вражьи голоса слушал. Уезжают евреи, которых выпускают. А другие «в отказе» — годами, говорят, ждут. Вы, случаем, не в отказе? Да ну, шучу. Просто удивляет меня, когда люди уезжают.
— Почему удивляет? — спросил Полуянов. — Сами видите, что делается. Скоро не только евреи побегут. Скоро всем придется сниматься. Спасайся, кто как умеет. Литовцы вон с землей побежали.
— Когда с землей, понятно. Меня удивляет, когда люди уезжают и бросают все. По голосам говорят — они даже пенсии от родного правительства не имеют. А пенсия всей жизнью заработана. И скарб весь бросают.
— Руки на этом кто-то греет хорошо. Квартиры люди бросают, барахло.
— И армяне уезжают, — сказал прохожий. — И тоже без ничего.
— Так я ж вам сказал, скоро все побегут.
— И русские?
— И русские побегут. Было б только куда бежать.
— Русские не побегут, — возразил прохожий.
— Почему ж это? Бегали уже — в гражданскую войну, в отечественную.
— Времена не те. Не нужны мы никому. Армяне нужны, евреи нужны, а русские нет. Раньше надо было думать. Надо было место иметь, куда бежать. После революции миллионы народу с России съехали. И богатые, и умные, сильные, злые. А толку что? Где они? Рассеялись по миру.
