Венчает всю эту авантюрную историю с вызовом маршала на заседание комический штрих — как будто из биографии Суворова или из сказки об Иванушке-дурачке.
— Хочу рассказать одну деталь, — говорил Брежнев, — чтобы показать, насколько они были насторожены, как они следили за каждым нашим движением. Когда мы с Жуковым вошли, то Каганович, Молотов и Первухин каждый по отдельности спросили в любезной форме: куда вы, товарищ Брежнев, выскакивали, что это вы мотались. Я ответил им, что у меня внезапное расстройство и я просидел в уборной.
Легенда об обмороке. Как видно из рассказа Брежнева, почти все в тот день решила позиция маршала Жукова: «Я ему говорю, на какой стороне, на их стороне или нет? И в зависимости от этого будет решение». Спустя несколько дней сторонники Хрущева с удовольствием вспоминали, как с приходом военных «произошло быстрое превращение некоторых товарищей из львов в кроликов». «Как атомная бомба разорвалась на головы этой группы». Услышав о позиции военных, один из участников заседания потрясенно воскликнул:
— Вы нас, наверное, танками окружили!
На что министр обороны Жуков властно ответил:
— Ни один танк не сдвинется с места без моего приказа.
Однако очень скоро маршалу Жукову пришлось поплатиться за проявленное в этот день могущество. В октябре того же 1957 года внезапно, во время заграничной командировки, его сняли с поста министра, обвинив в «бонапартизме». Это клеймо оставалось на маршале еще долгие годы… Другой горячий защитник Хрущева в те дни — Николай Игнатов — хоть и не потерял своего кресла, но остался на ролях третьего плана. Совсем иначе, как мы знаем, вышло с Брежневым. Почему же проявленные им воля и твердость не вызвали потом никаких опасений? Возможно, разгадка кроется в том, что Брежнев аккуратно сглаживал свою силу слабостью, хитрость — простодушием и т. д. В самом деле: можно ли всерьез опасаться человека, который с гордостью рассказывает во всеуслышание о своей хитрой выдумке — «внезапном расстройстве» желудка? «Слишком простоват», — отзывался о нем Хрущев.
В те же дни родилась легенда о другом недомогании Брежнева — обмороке от испуга. Правда это или нет, но сама легенда, конечно, оказалась впоследствии очень для него полезной. Тот же Игнатов позднее излагал ее так: «Лазарь на него прикрикнул, он и сознание от страха потерял, «борец». Сергей Хрущев передавал эту историю подробнее: «Дебаты были бурными. Когда очередь выступать дошла до Леонида Ильича, он начал что-то говорить, отстаивая свою позицию, но слушать его не стали, а Каганович грубо оборвал:
