Сотрудник генсека Георгий Шахназаров описывал такую сценку: «После хорового пения у него появляется охота потанцевать на воздухе. В просторную беседку, расположенную над озером метрах в ста от дома, приносят столик, водружают японский проигрыватель и запускают заранее подготовленную пленку с записями старомодных танго, фокстротов, вальсов…». Знал Брежнев и народные танцы. Нами Микоян вспоминала один из юбилеев 50-х годов: «Когда заиграла музыка кавказскую лезгинку, Леонид Ильич вышел на свободную часть зала и стал с жаром танцевать…» «Ну просто танцор», — как-то раз насмешливо отозвался о нем Хрущев.
Но вернемся в 20-е годы. Комсомольцы тех лет, как мы уже говорили, всячески старались показать безразличие к своей внешности. Это касалось и парней, и девушек.
— Вам, наверное, хотелось приворожить парня? — спрашивал писатель Владимир Карпов у Виктории Брежневой.
— Конечно, хотелось! — отвечала она. — Жених он был видный, серьезный. Учился прилежно — значит, думал жизнь основательно устраивать. Как его приворожить? Тогда украшений не носили — буржуазный пережиток! Ни сережек, ни колец, губ не красили, щек не румянили — все натуральное. Прически делали девушки без щипцов: то на гвоздики, то на бумажку накручивали. Стрижку носили короткую, называлась — под фокстрот. Сзади коротко, а впереди волосы начесывали — высокий чубчик получался!
Виктории хотелось, чтобы и ее жених выглядел более модным, красивым. «Прическа у него была на косой пробор, — рассказывала она. — Не шла ему. Я ему потом прическу придумала, он с ней всю жизнь проходил. Познакомились в двадцать пятом году, в двадцать восьмом поженились…».
Между прочим, в те годы молодежь не придавала особого значения расписке в загсе. И браки, и разводы совершались довольно легко. Курская газета «Молодняк» писала в 1927 году: «Очень распространено среди молодежи мнение, что молодежи никакого закона о браке не нужно. Парни и девушки так просто должны сходиться, если любят друг друга. Многие легко и просто отрицают всякий закон о браке…»
«Во все мы тогда верили». К концу 20-х годов страна подошла к новому перевороту — «великому перелому». Максим Горький писан: «Это переворот почти геологический, и это больше, неизмеримо больше и глубже всего. что было сделано партией. Уничтожается строй жизни. существовавший тысячелетия, строй, крторый, срзаал. яе-ловека крайне уродливо-своеобразного и способного стинктом собственника». Молодой землемер Леонид Брежнев оказался в самом центре происходящих событий.
