Брежнев умел быть удивительно разным, даже внешне. Пожалуй, только густые брови в его облике всегда оставались неизменными и были чем-то вроде «маски» Леонида Ильича. «Его по бровям издалека узнавали, — вспоминала молодого Брежнева его супруга Виктория Петровна. — Глаза большие, карие, сочные». А дипломату Борису Колоколову даже цвет глаз Леонида Ильича запомнился иначе: «Взгляд его сине-голубых глаз был добрым и внимательным…» (На фотографиях, надо признать, цвет глаз генсека тоже голубой или синий.)
Кремлевский управделами Михаил Смиртюков вспоминал: «Мои рабочие как-то раз ремонтировали его кабинет в Кремле… А в комнате отдыха — сам. Стоит перед зеркалом и что-то с бровями делает… Не стесняясь рабочих, расчесочкой брови то так, то эдак уложит». Но эта сценка казалась бы не забавной, а вполне естественной, если бы речь шла об актере, которому надо точно войти в тот или иной сценический образ…
А в конце жизни Брежневу довелось посмотреть художественный фильм «Солдаты свободы», где уже другой человек играл его собственную роль. Весьма любопытной была реакция Леонида Ильича на этот фильм. Актеру Евгению Матвееву передавали, что, когда он в образе молодого Брежнева появился на экране, супруга Леонида Ильича заметила:
— По-моему, это ты.
— Нет, — возразил Брежнев, — это артист Матвеев.
Однако, поразмыслив, шутливо согласился:
— Может быть, и я. Брови мои.
«Красив душой — настоящий русский человек!» Любовь к поэзии Брежнев сохранил вплоть до конца жизни. Любовь Брежнева замечала: «Дядя интересовался литературой, читал классику». Из поэтов близок ему был Сергей Есенин. Он особенно любил:
Я теперь скупее стал в желаньях,
Жизнь моя, иль ты приснилась мне?
Словно я весенней гулкой ранью
Проскакал на розовом коне.
За вечер мог повторить это стихотворение не однажды. Кремлевский врач Алексей Дойников вспоминал: «Он мог встать в красивую театральную позу и три часа подряд читать наизусть всего Есенина». В 1981 году газета «Известия» напечатала заметку писателя Г. Лезгинцева, который описывал предвыборную встречу с Брежневым в 1963 году: «Вспоминая свои студенческие годы, Леонид Ильич рассказал, как рабочая молодежь зачитывалась стихами, и вдруг стал декламировать нам есенинскую «Анну Снегину». Читал он с большим подъемом. За «Снегиной», по нашей просьбе, Леонид Ильич еще долго читал стихи Сергея Есенина, которые он прекрасно знает».
Поэзию Есенина генсек сравнивал с «душистым маслом». Во время одного из застолий он произнес такой тост: «Не заражайте меня цинизмом… Лучше давайте выпьем за Сергея Есенина, стихи которого я люблю больше себя…»
