Гарри промолчал — не мог же он защищать своих некогда любимых англичан, заставивших Германию испытать времена воистину ужасные. И, выцедив из кофейника последние капли драгоценного напитка, положил на стол тоненький листок.
— Хватит о грустном. Лучше прочти мою дивную сказку.
— Что это? — спросила Элизабет, доставая из кармана очки.
— Это заказ на сто пятьдесят тысяч экземпляров книги Фридриха Ницше «Так сказал Заратустра».
— Целых сто пятьдесят? — неуверенно прошептала Элизабет.
— Тысяч! — поправил ее Гарри.
— Что ты имеешь в виду? — тупо проговорила Элизабет.
— Я имею в виду три нуля, замыкающих цифру сто пятьдесят.
— Это шутка? Таких заказов не бывает!
— Это смотря, кто заказчик.
— А кто заказчик?
— Ты что, читать разучилась, Лиззи? Ведь тут ясно написано — военное министерство его величества кайзера Вильгельма Второго.
— С какой стати военное министерство кайзера станет заказывать такое количество одной-единственной книги Фрицци?
— Для поддержания боевого духа наших доблестных солдат. Поверь мне, после тяжких испытаний войны дух наших доблестных солдат очень нуждается в поддержке.
Элизабет все еще не могла поверить. Она стала допытываться у графа, кто в военном министерстве так хорошо знаком с творчеством ее несчастного великого брата. И Гарри сознался: книгу Фридриха заказал его, графа Гарри, хороший друг, заместитель военного министра Вальтер Ратенау, большой поклонник творчества Ницше.
— Этот еврей заместитель министра? — не удержалась Элизабет. — Не может быть! На такие должности евреев не назначают.
— Смотря какой еврей! Ратенау — владелец доброй половины военных заводов Германии. Без него мы давно бы проиграли войну.
— Представляю, сколько он на этом заработал!
— А ты лучше представь, сколько заработала ты на славном имени своего брата! — отпарировал Гарри. — Пересчитай свои роскошные туалеты, добавь к этому шикарную квартиру при музее и свои визиты во дворец эрцгерцога, а потом сравни все это со скудной жизнью в Наумбурге.
Элизабет смутилась, что случалось с нею нечасто.
— Ладно, прости, я просто опьянела от настоящего кофе. Но как твой друг Ратенау узнал о бедственном положении Архива?
— Он по моей просьбе посетил вас две недели назад.
— Странно, почему я его не видела?
— Он был здесь инкогнито, и ты просто его не узнала — за последнее время он так облысел, что стал похож на бильярдный шар.
Элизабет засмеялась — впервые за прошедшие месяцы, — ей понравилось сходство головы Ратенау с бильярдным шаром. И вернулась к делу:
