— Это особенно удивительно, если поверить, что она никогда не изучала медицину, — напомнила о себе я.
— Откуда ты знаешь? — не поверил он.
— Она сама мне сказала.
— Я что-то не слышал.
Я пожалела, что задала ей свой вопрос не по-немецки, и еще раз удивилась, как это он сам ее об этом не спросил, а просто пригласил участвовать в семинаре. Уж не загипнотизировала ли она его? Ведь мне даже после защиты докторской диссертации пришлось просить рекомендацию Юнга, чтобы меня приняли в члены семинара.
Профессор задумчиво постоял в дверях, потом словно очнулся и позвал меня в свой кабинет, но наша долгожданная беседа текла вяло — он никак не мог сосредоточиться на моих научных соображениях, мысли его явно блуждали вокруг таинственной гостьи в мехах.
— Ты знаешь, — перебил он меня, — Лу рассказала мне, как однажды, гуляя по лесу, вышла на поляну, полную фиалок. И решила собрать букет для своей больной подруги. Но тут же передумала, чтобы не разрушить лесную красоту. Однако, возвращаясь домой, она обнаружила у себя в руке букет фиалок, хотя не могла вспомнить, когда их сорвала. Словно в душе ее жило другое существо, о котором она понятия не имела.
— И что с того? — тупо спросила я, раздосадованная тем, что он меня перебил.
— Как что? Я не встречал более точного описания работы подсознания!
Я вышла от него, с трудом сдерживая слезы, — мне стало ясно, что место ассистентки он мне не предложит, а будет сохранять его для другой. За что? Она не сдавала экзамены по анатомии, она не вела в больнице истории болезни вместе с доктором Юнгом, она не билась два года над разгадкой шизофренического бреда своей пациентки, и все же он объявил, что никто так глубоко не проник в суть подсознания, как она. У него были десятки учеников и последователей, но он всем им предпочел ее.
Я поняла, что мне незачем задерживаться в Вене. Мне было двадцать семь лет, и мама бомбардировала меня письмами, умоляя выйти замуж. Она присмотрела в Ростове хорошего еврейского парня Павла Шефтеля, тоже врача, и почти договорилась с его матерью. Остановка была за мной. У меня вдруг не стало сил сопротивляться. Что ожидало меня здесь, в Европе? Юнга я потеряла окончательно и Фрейда тоже. Не лучше ли поехать в Ростов и выйти замуж, чтобы не огорчать маму? И я совершила самую страшную ошибку в своей жизни — отправилась в Ростов и вышла замуж за Павла Шефтеля, тоже врача. Павел был очень хорошим и добрым человеком. Единственным его недостатком было то, что я его не любила.
