— Зачем врасплох?
— И у вас есть недруги и завистники, дорогая Лиззи.
— У меня? — не поверила Элизабет. — Кто, например?
— Например, ваша бывшая благодетельница Козима Вагнер. Она недавно посетила Веймар и была принята эрцгерцогом.
— Была в Веймаре и не зашла повидаться со мной?
— Более того. По слухам, она пыталась внушить эрцгерцогу, что вы присваиваете деньги из фонда Архива.
— Я присваиваю деньги из фонда Архива?! — вспыхнула Элизабет. — То есть ворую у себя самой? На чем она основывает свои обвинения?
— На вашем пристрастии к дорогим нарядам. Вот это милое платьице, оно, небось, из Парижа? И сколько оно стоит?
— Не мой ли дорогой друг, уважаемый, обожаемый граф Гарри, строго-настрого наказал мне одеваться элегантно и дорого, чтобы получать благотворительные пожертвования для Архива? Не он ли объяснил мне, что богатые бедным не подают? Так и прикажете объяснить это эрцгерцогу?
— Вам ничего не придется объяснять — эрцгерцог человек воспитанный, он вас про цену платьев спрашивать не будет, он будет разглядывать экспонаты и прикидывать, сколько денег вложено в витрины и ремонт. И оценивать вашу способность увеличивать благотворительные пожертвования. А увидев киоск с керамическими копиями бедного Фрицци в кресле на колесиках, поймет, что вы на многое способны. Вот тут-то вы и сразите его предложением открыть еще один музей — и он вам поверит.
Граф Гарри, как всегда, оказался прав — эрцгерцог прислушался к совету Элизабет открыть рядом с Архивом Ницше музей изящных искусств. Но, как человек осмотрительный, он сначала пригляделся к способам, при помощи которых фрау Фюрстер-Ницше так успешно вела дела Архива. От эрцгерцога не укрылся слегка обидный факт уменьшения числа посетителей музеев Гете и Шиллера по сравнению с мощным потоком посетителей Архива Ницше. И еще более любопытный факт решающей роли графа Гарри Кесслера в широком оповещении публики о достоинствах нового Архива. Может, и впрямь стоит украсить Веймар еще одним новым музеем, а этого блестящего умельца-графа назначить его директором?
Для начала эрцгерцог пригласил графа Гарри на ужин. Это была чисто мужская трапеза — несколько приближенных и никаких дам. После ужина эрцгерцог отозвал его за угловой столик и навел разговор на идею нового музея. Гарри пустил в ход все свое красноречие, и перед эрцгерцогом разверзлась бездна звезд полна — даже он, по собственному признанию, недостаточно образованный и слабо разбирающийся в искусстве, был потрясен открывшейся перспективой. Перед его восхищенным взором замелькали выставки, лекции и семинары, а главное — восхитительные ужины с настоящими мэтрами и с грядущими знаменитостями, которые по его милости станут знаменитостями прямо у него на глазах. И его слегка поблекший дворец снова засверкает яркими красками, когда слегка пренебрегавшие им коронованные родственники снова начнут съезжаться в ответ на его приглашения. А как обрадует этот восхитительный карнавал искусств молодую жену эрцгерцога Корнелию!
