В это особенное утро у него был новый посетитель, мистер Реджинальд Вейд, высокий, широкоплечий мужчина с бледно-голубыми глазами и загорелым лицом. Мистер Пайн сразу понял, что его клиент относится к тем людям, которым трудно бывает выразить словами свои эмоции. Сидя напротив мистера Пайна, он упорно молчал, иногда подергивая себя за маленькие усики.
— Вы знаете, видел вашу рекламу, — отрывисто произнес он наконец. — Думаю, что я могу последовать… Пайн, мои дела плохи, я не знаю, что мне делать.
— Это именно та область, в которой я разбираюсь, ведь я специалист по всем видам человеческих проблем.
— О, вам, наверное, приходится тяжеловато?
— Конечно, но надо помогать людям. Все проблемы можно разбить на несколько групп. Плохое здоровье. Скука. Жены, у которых трудности с мужьями. Мужья, — он помолчал, — у которых трудности с женами.
— В самом деле, вы правы.
— Тогда расскажите мне обо всем, — предложил мистер Пайн.
— В общем, здесь не о чем рассказывать. Просто моя жена хочет получить развод, чтобы снова выйти замуж.
— Вполне обыденно. Я подозреваю, вы избегаете говорить с ней на эту тему?
— Я люблю ее, — с неподдельной искренностью ответил мистер Вейд.
Простая и отчасти банальная фраза, но если бы он сказал: «Я обожаю ее. Я поклоняюсь земле, по которой она ходит. Я готов пожертвовать собой ради нее», — даже тогда он вряд ли бы смог более точно выразить свои чувства.
— И все-таки что мне делать? — продолжал Вейд. — Знаете, у меня есть шесть месяцев, она согласилась повременить. Если по истечении этого срока она останется при своем решений — тогда я уйду. Сейчас все, что я делаю, раздражает ее. Видите ли, мистер Пайн, я не являюсь тонкой натурой. Я люблю колотить по мячу; партия в гольф или теннис — вот это по мне. Я ничего не понимаю в музыке, вообще в искусстве и тому подобном. А моя жена — натура в высшей степени утонченная. Она любит живопись, оперу, концерты, и, естественно, я надоел ей. А этот малый — гадкий длинноволосый парень — он разбирается во всем этом. Конечно, я понимаю, умная, красивая женщина сыта по горло таким ослом, как я.
Мистер Пайн застонал.
— Это ошибка, мой дорогой, ужасная ошибка. Ни в коем случае нельзя ощущать себя неудачником рядом с женщиной. Ведь нас воспринимают по нашей же собственной оценке! Вы должны были гордиться вашей спортивной удалью. Вы должны были говорить о музыке и искусстве как о пустяках, которые любит ваша жена. Вы должны были сочувствовать ей по поводу того, что она хуже вас играет в теннис. Покорность, мой дорогой, ведет к неудаче в браке.
