— А сколько будут платить?
— Немного. Всего талер в неделю. Но на следующий год мы точно сможем купить билет в универсам. С двенадцати лет уже положен взрослый.
Магнус шмыгнул носом, подошёл к Элинор и обнял её. Элинор тоже обняла брата.
— Только не реви, — предупредил он.
Сказать, что в школе день прошёл ужасно — это ничего не сказать. Известие о том, что Магнус собрался в плавучий универсам, ещё вчера облетело все классы, и сегодня все только и ждали, чтобы увидеть Магнуса без билета. Все — и даже Юрген! — обзывали Магнуса хвастуном, говорили, что он завидует славе Фридриха. Девочки сложили из бумаги кораблик, написали на нём «Плавучая лавка хвастуна Магнуса». Фридрих несколько раз пребольно ударил Магнуса по щиколотке, а в конце уроков на ранце кто-то написал чернилами «подайте на билетик». Напрасно учителя пытались вразумить обидчиков Магнуса. Напрасно он сам пытался объяснить, что на самом деле накопил на детский билет, просто без взрослых туда не пускают. Никто не хотел слушать.
Сначала Магнус хотел отлупить всех. По счастью, он понимал, что даже Юргена вряд ли отлупит, хотя они и одного роста. К тому же за драку его вряд ли похвалят, а терять именную директорскую стипендию — три талера за семестр — в его планы не входило. Можно было зареветь и убежать, и несколько раз Магнус был близок к этому. Но тогда пиши пропало, и даже если произойдёт чудо и он внезапно окажется в универсаме, и фотографию опубликуют на первой полосе «Фрюлингштадт цайт», он навсегда останется в памяти школы как тот, кто заревел и убежал. Терпеть издевательства помогала мысль о подарке Элинор. Как он вернётся домой, как сделает уроки и как вместе с сестрой пойдёт знакомиться с дворником Михелем.
После школы одноклассники и прочие, кому было не лень, шли за Магнусом, швыряли в него комки грязи, прошлогодние шишки, плевались жёваной бумагой. Фридрих, отчаявшись задеть Магнуса, назвал его маму и сестру нехорошими словами. Магнус назвал его говнюком, и это стало поводом устроить кучу-малу, в результате которой Магнусу оторвали рукав школьной куртки, поставили фингал и укусили за подмышку.
По счастью, дома никого не было. Магнус приложил к фингалу грелку со льдом, и в таком неудобном положении сделал уроки. Потом, уже без грелки, пришил, как умел, рукав куртки. До каникул не так далеко, за лето он вырастет и не влезет в куртку, так что мама, наверное, не заметит.
Элинор пришла со смены в пять часов вечера, наскоро перекусила бутербродом, обжигаясь, выпила какао и спросила Магнуса:
