Затем начался спектакль со взятием в заложники сначала вице-премьера грузинского правительства, а затем и министра внутренних дел, которые немедленно были «освобождены» после ввода войск.
Кстати, о вводе войск. У Грузии, окончательно разоренной гражданской войной, никакой армии быть не могло. Военное строительство по-настоящему началось только сейчас. Вместо войск в Абхазию вошли отряды, одетые кто во что горазд, которыми руководили два уголовника. Эти люди содержали себя сами за счет грабежей, чего никогда не скрывали их лидеры. Не скрывалось и намерение подвергнуть абхазов геноциду. В первые же дни войны в Абхазии командующий экспедиционным корпусом полковник Каркарашвили по телевидению пригрозил абхазам, что уничтожит «все 97 тысяч сепаратистов» (такова официальная численность абхазов по переписи 1989 года). И Шеварднадзе не только не заменил этого полковника на менее болтливого вояку, но вскоре дал ему генеральский чин.
Не стоит говорить о том, что представители абхазской интеллигенции, которые решили остаться в Сухуме, понадеявшись на то, что их полная непричастность к политике и сварам последних лет обеспечит им неприкосновенность, были уничтожены физически. Так погибли поэт Таиф Аджба, чьи стихи много переводились на грузинский язык, и актер Мажара Зухба, имевший звание заслуженного артиста Грузии.
Среди бела дня был сожжен государственный архив и архив абхазской академии, весь рукописный фонд погиб.
Самой трагической стороной этой войны было то, что грузинское население Абхазии не желало принимать участие в войне и планомерно втягивалось в нее властями, отчего война приняла характер гражданской.
Абхазская автономия, национальная школа и так далее были для властей раздражающим фактором потому, что всего этого не имели, например, те же сваны и мегрелы, значительно более многочисленные, чем абхазы. Такое положение было чревато требованиями со стороны других национальностей, а новая Грузия стремилась войти в мир западного образца, и потому хотела стать унитарным государством, тем самым покончив с сепаратизмом.
Впрочем, Грузия — не единственная бывшая союзная республика, которая попыталась поступить с автономиями подобным образом.
