Конечно же, гордиться своей историей и тем более изучать ее в школах — такая привилегия дана была немногим. Если из истории Армении, или Грузии, было известно много романтического, то из украинской знали только из Пушкина, что в таком-то году полтавский князь Кочубей совершил патриотический поступок: сгонял к Петру хлопца, пообещав ему за услугу в жены свою дочь, с доносом в шапке на Иван-Степаныча Мазепу — на своего гетьмана, на друга юношеских баталий, на зятя своего!
Этнист вместо интернационалиста (переделать)
СССР строился людьми, которые искренне верили, что нации и народы, по крайней мере в землях, куда уже успела докатиться мировая революция, доживают свой век. И потому каждая из бывших царских провинций, которые перед образованием СССР были независимыми и озирались по сторонам, получили внутри СССР тот статус, какой они пожелали. А регионы, которые входили в них в моментум образования Союза, стали автономиями. Таким образом было создано и узаконено вассальное деление народов, о чем вожди изначально вряд ли догадывались. Например сравнительно небольшая Грузинская ССР не только вбирала в себя в качестве автономных абхазов и осетин, но и внутри имела два народа (сванский и мингрельский), язык и культура которых близки грузинскому, но не более, чем молдавский итальянскому. Зато, пытаясь из соображений этнизма доказать, что название городов и рек Абхазии (Осетии) суть не абхазские (осетинские), а грузинские, плуты-историки пользовались сразу услугами трех языков. А народ с одной стороны согласно кивал, с другой исходил бессильной яростью.
Народы союзных республик видели себя поставленными в положение второсортных. Но и были третьесортные народы, имевшие автономные республики; четверосортные, имевшие автономные области; пятисортные — национальные округа; шестисортные, не имевшие ничего, кроме анекдотов о себе, где они говорили «однако»; и наконец седьмой сорт: крымские татары, турки-месхи и немцы Поволжья, которые нынче, с распадом СССР, могут рассчитывать на повышение сортности до шестого, как утешение за утраченные очаги.
Но к этому времени СССР как государство, постепенно твердея, уже стало таким, что для любой реформы в нем надо было долбить железобетон. И потому сюзерены и не могли мечтать о понимании наверху Но актуальность вопроса осталась. В союзных республиках, имевших автономии (это касается только республик, имевших автономии, потому что те, кто их не имел, зачастую сами оказывались в положении автономий, не исключая Украины и Белоруссии), латентно развился
