Джинни глубоко вздохнула.
— Так пахнет свежестью и чистотой, — прошептала она. — И я начинаю забывать прошлую ночь, этот ужасный кошмар.
Ее глаза затуманились, но восхищенный взгляд Дика вернул ей хорошее настроение.
— Довольно, я не собираюсь говорить об этом ни слова. Давайте есть. Я умираю от голода!
Они принялись за еду.
Берт рассказывал забавные истории о своем путешествии в Европу, не упоминая, впрочем, что в Европе он оказался потому, что присвоил чужие деньги в США. Мэрион была остроумна, ее рассказы о горожанах звучали к тому же весьма зло. Дик сидел совсем близко возле Джинни и время от времени наклонялся к ней еще ближе, касался руки и шептал, что она восхитительна. Джинни краснела, ее глаза смеялись, и она казалась более, чем когда-либо похожей на ребенка в самый счастливый день жизни.
Солнце опустилось за сосны. Тени становились длиннее. Повеяло прохладой.
— Почему бы вам не прогуляться вдвоем? — сказала Мэрион — Берт и я приведем все в порядок.
Дик сразу же поднялся и помог встать Джинни.
— Погуляем, — сказал он весело. — Отправимся на разведку.
Смеясь, Джинни разрешила себя увести. Дик сжал ее маленькую ручку в своей огромной руке.
— Великолепный день, — сказал он. — Ты довольна им?
— О, конечно. За маленьким исключением — вид моря напомнил мне об Элис.
— Понимаю. Она любила море, даже слишком. Невозможно было удержать ее на берегу.
— Ты очень ее любил, Дик? — спросила Джинни.
— Очень, — сказал Дик, кивая. — Это были три самые счастливые недели в моей жизни. Потом ее отняли у меня.
— Она тоже любила тебя, — сказала ему Джинни. — Если бы ты только видел ее лицо, когда она говорила мне, что собирается за тебя замуж. Оно преобразилось. Она не могла понять, что ты в ней нашел. Ведь она была такая бесцветная.
— Бесцветная? — вознегодовал Дик. — Я никогда о ней так не думал. Для меня она была прекрасна…
— Я всегда думала, что она скорее была бестолковой, — искренне сказала Джинни. — Единственное, что она умела, — это плавать. Она не любила ни книг, ни музыки, ни…
— Пожалуйста, Джинни! — Голос Дика вдруг стал резким. — Ты забываешь, что мы любили друг друга. Говорить так о ней — значит расстраивать меня. Я все еще тоскую о ней…
— Конечно, — сказала Джинни с поспешным раскаянием, — прости меня, Дик. О, взгляни, не дом ли это перед нами?
— Заброшенный дом! — воскликнул Дик. — Может быть, он населен призраками.
Дом, к которому они подходили, спрятался в лесу. Он был огромный, мрачного коричневого цвета. Часть крыши провалилась. Просторная веранда осела. Большинство окон было разбито. Дом окружала атмосфера запустения.
