».
Отличия, как заметил П. Блонский, наиболее отчетливо дают о себе знать лишь тогда, когда сопричастность и отождествление себя с реальным окружением должны, по законам развития личности в цивилизованном обществе, сменяться отчуждением, означающим конец экстравертированности и поворот от внешнего мира к внутреннему. Тут-то и происходит возврат к культуре предков.
«Деятельность людей с такой организацией мышления определяется сознанием, слишком малодифференцированным для того, чтобы можно было в нем самостоятельно рассматривать идеи или образы объектов независимо от чувств, эмоций и страстей, которые вызывают эти идеи и образы. То, что считается у нас собственно представлением, смешано у них с другими элементами эмоционального или волевого порядка, окрашено, пропитано ими, предполагая, таким образом, иную установку сознания в отношении представляемых объектов. Коллективные представления этих людей совершенно иные, нежели наши понятия. Они не являются продуктом интеллектуальной обработки в собственном значении этого слова… Сила коллективных представлений и существующих между ними ассоциаций столь велика, что самая впечатляющая очевидность совершенно бессильна против нее в то время, как взаимозависимость необычайных явлений служит объектом непоколебимой веры. В обществах, где преобладает первобытное мышление, оно непоколебимо для опыта». В обычном обществе о стабилизации личностного развития на уровне несформированного самосознания писал В. Лупандин. О «первобытном складе мышления» у заключенных, примыкающих к уголовной субкультуре, говорил Д.С. Лихачев. А в психотерапии, по замечанию А. Кемпински, одна из самых трудных обязанностей – все время приноравливаться к по-детски примитивным способам мыслить, которые свойственны вполне взрослым людям, когда они входят в мир своих неотреагированных комплексов. По его словам, необходимость быть больше педагогом, чем врачом, утомляет больше всего.
Остается лишь посетовать на то, что при исчерпывающих описаниях этого феномена с помощью литературного языка, технических приемов исследования «кататимного», как его называл Э. Кречмер, мышления пока явно недостаточно. Так что эта общая тенденция включается как некая базисная основа в классификации, обслуживающие прагматические задачи обучения, воспитания и профессиональной ориентации.
Зона умственной отсталости, пространство которой располагается между олигофренией и более или менее условными отклонениями от общепринятых стандартов, представляет собой своеобразную форму отставания в развитии, феномен которой определяется культурой и цивилизацией. Например, архаичный способ мышления в природосообразно устроенном обществе вполне адекватен, тогда как в наших условиях он если и приемлем, то в довольно узких рамках бытия, а в школе может обеспечить разве что посредственные оценки на невысоком уровне образования. Недаром социальные проблемы сосуществования народов с разным укладом жизни часто возникают именно в сфере обучения и воспитания подрастающего поколения.
