– Если я моей рукой вашу руку согрел, то вы прекрасными своими глазами мое сердце зажгли.
Но девочке не до шуток. И вот в этот момент она и говорит:
– Клянусь вам, Ромео, честным словом, что здесь нет женщины, которая казалась бы мне столь же прекрасной, каким кажетесь вы.
На что он («весь загоревшись», по словам Да Порта):
– Каков бы я ни был, я стану вашей красоты, если она на то не прогневается, верным слугою.
Банделло вычеркнул обе эти фразы – и Джульетты, и Ромео.
Само собой, у него ни слова про то, что Ромео наряжен нимфой.
Тогдашней итальянской публике, понимал он, эта деталь пришлась бы по душе ничуть не больше, чем народам нынешней РФ.
А ведь она, деталь, – ключ ко всему этому разговору. О чем, правда, не догадывается ни Банделло, ни Да Порта, – вообще, я тщеславно надеюсь, никто на свете.
Самое красивое, что видела в своей жизни Джульетта до встречи с Ромео, было, несомненно, Благовещение на стене какой-нибудь церкви (например, веронской Сан-Фермо или кафедрального собора; юный архангел, держа в руке цветок, говорит Марии: Радуйся, Благодатная! Господь с Тобою; благословенна ты в женах. (Лк. 1, 28; это церковнославянский текст; в русском синодальном переводе единственное отличие: благословенна ты между женами; современный научный перевод с греческого оригинала: Привет тебе, избранница Божья! С тобой Господь! См. также «Гавриилиаду» А. С. П.) Эти слова Евангелия превратились в излюбленную молитву христианок. По-латыни: Ave, Maria, gratia plena; Dominus tecum: benedicta tu in mulieribus… На церковнославянском: Богородице, Дево, радуйся, Благодатная Марие, Господь с Тобою: благословенна Ты в женах…
Вот я и думаю, что Джульетте как бы ударил в лицо яркий луч: Ромео был похож (или не был; ну, померещилось ей; имеет, что ли, значение?) сразу и на ангела, и на Мадонну; ей привиделось Благовещение и послышалось – благословение. И она проговорила его вслух: благословен ваш приход ко мне. Благословен. Benedetto.
Если это так – если три предложения, произнесенных Джульеттой, не являются беспорядочным лепетом, а выражают одну мысль, ее захватившую (притом что девушка попыталась ее скрыть), и если Да Порта эту связь идей в упор не видит (или тоже прячет), – для меня это убедительный знак, что ее слова не сочинены. Персонаж, полностью выдуманный, прозрачен: его голова – место встречи мыслей автора и читателя. Если девушка из художественного текста вставляет в свой разговор фразы необъяснимо неожиданные – значит, кто-то (автор или его информатор) такой разговор когда-то подслушал. Или даже участвовал в нем; тогда это, скорей всего, сам Да Порта.
