– Понимаю, – кивнул я, – А что не понимаю, то запоминаю, и потом или в интернете смотрю, или вообще на будущее запоминаю.
– На потом или никогда, – понимающе сказал дед.
– Ага, – сказал я, довольный, что дед меня просекает без обращения к интернету.
Их поколению, дедушкам и бабушкам, вообще приходится быть очень понятливыми, потому что они техникой не владеют.
– С тобой почему-то хочется говорить по-взрослому, – признался дед, – А про этот микрочип я никому до тебя не рассказывал, стеснялся. Думал даже, в дурку упрячут. В прежние времена, знаешь, как строго было? Это сейчас бреши про себя, чего хочешь, все равно никто не слушает.
– Я слушаю, – сказал я, – потому у меня такой же микрочип, деда. Хочешь потрогать?
И я показал ему на свое левое ухо.
– Только очень осторожно, – попросил я, – Я всю жизнь боюсь, что он поломается.
Есть такое милое выражение – офонаревший. Это вроде как ставший фонарем. Идешь так себе по улице, витрины разглядываешь, воробьев пинаешь, и вдруг раз – ты фонарь. Всё бы хорошо, да одно неприятно – не ту лампочку могут вставить, когда перегорит.
Я опасался, что дед станет на несколько секунд фонарем, но он не стал. Он даже обрадовался.
– Ну-ка, ну-ка! – закричал дед, – Ну-ка тащи его сюда!
И протянул свои огромные руки к моему скромному уху. Наклонив голову, я ждал прикосновения. Раньше только мама трогала мой микрочип.
– Обычный хрящик, Сережка! – смеялась мама, – Такое бывает.
Ни у кого не бывает, а у меня бывает. Я хотел в классе про микрочип рассказать, но вовремя понял, что станут ржать и дразниться. Так что, даже Матрас не знает. Как говорят взрослые, он «не в курсе». Впрочем, Матрас вообще временами не в чем, не только не в курсе. Разве что в своем телефоне, у него там гнездо.
Пальцы у деда были большие и теплые. Он аккуратно пошевелил ими, произведя внутри моей головы неимоверное шуршание. А каково ему было, когда я пробовал? Хорошо, что пальцы у меня пока маленькие, а то деду было бы громко, когда я исследовал его инопланетное устройство на ощупь.
Мое устройство он исследовал тщательно, будто сомневаясь в его реальности. Но оно было, и было с детства. Примерно такое же, как у него самого, полтора на полсантиметра, ловко заправленное в верхнюю мочку левого уха. Пока не потрогаешь – не узнаешь. Ухо, как ухо.
– Ну да, именно такой, как положено, – сказал дед удовлетворенно, как настоящий ученый, ожидавший именно такого доказательства своей гипотезы, – Та же модель. Ну и дела, братец.
