Джонти замечает исповедальню, заходит в нее и садится, прямо как по телевизору. Он чувствует, что с другой стороны кто-то есть, и, разумеется, в следующее мгновение задвижка отодвигается. Через решетку видны тонкие мужские руки. Стоит свежий запах лосьона после бритья и полированной древесины, а вовсе не тот прокисший сырой запах, который исходил от преподобного Фредди Биртлза.
– Здравствуй, сын мой, – звучит голос священника. – Что тебя беспокоит?
Джонти прочищает горло.
– Я не католик, святой отец, и я не согласен с тем, что нам нужен папа, точняк, точняк, не согласен, но я хочу исповедоваться в своих грехах.
– Думаю, если вы хотите снять тяжесть со своей души, вам нужно обратиться к тому, кто разделяет ваше вероисповедание, – говорит священник.
У него очень глубокий голос, думает Джонти. Это плохой знак, обычно такой голос у не самых добрых учителей.
Джонти не по душе то, что он слышит.
– Но ведь вы должны помогать, да, точно, должны помогать, потому что мы все как бы дети Божьи. Все дети Божьи, отец, так сказано в этой доброй книге, точняк, в доброй книге.
– Но таинство исповеди – священный договор. Чтобы он имел силу, вы должны быть верующим. Насколько я понимаю, вы протестант, верно?
– Точняк, точняк, протестант, ага, это я, шотландский протестант, пресвитерианская церковь, точно. Ага, ага, ага.
– Тогда что же вы здесь делаете? – говорит священник. – Вы не имеете никакого отношения к доктрине и учениям Римско-католической церкви и не исповедуете их.
– Ага, вообще я не люблю всю эту папскую тему, точняк, но мне нравится исповедь. Исповедь – это клево! Мне нравится, что можно пойти и исповедаться в грехах. Это полезно для души, ага, точно, полезно для души.
Джонти слышит, как священник с силой выдыхает воздух. Затем, медленно и тщательно выговаривая слова, священник произносит:
– Вы не понимаете; нельзя выбрать какой-то один аспект веры на свое усмотрение просто потому, что он вас заинтересовал. Церковь – это не супермаркет!
Джонти приходят на ум супермаркеты «Теско»[24], «Сейнсбери» и «Моррисонз»[25]. Ведь какие-то продукты лучше покупать в одних супермаркетах, а какие-то – в других.
– А вот и зря! Было бы ужасно хорошо, вот-вот, если бы можно было брать лучшее из каждой религии! Если бы вообще не нужно было ходить в церковь, разве только на свадьбы и по хороны, как у нас, протестантов, и если можно было бы исповедоваться в грехах, как при папстве, а потом одевать девушек, как у мусульман, чтобы другие мужчины не могли на них смотреть!
