Бастиан чувствовал, что слабеет от голода. Одному Богу известно, почему именно сейчас он вспомнил, да и совсем некстати, о яблочном пироге, который пекла фрейлейн Анна. Это был самый вкусный пирог на свете.
Фрейлейн Анна приходила к ним три раза в неделю, печатала на машинке то, что диктовал ей отец, и убирала комнаты. Обычно она ещё и готовила что-нибудь вкусное или пекла пирог.
Фрейлейн Анна была женщиной плотного телосложения и весёлого, беззаботного нрава. Она громко разговаривала и много смеялась. Отец отвечал ей вежливо, но, казалось, едва замечал её присутствие. Ей крайне редко удавалось вызвать улыбку на его мрачном лице, но, когда фрейлейн Анна приходила, в доме становилось как-то светлее.
Фрейлейн Анна, хотя она и не была замужем, растила маленькую дочку – девочку с изумительно красивыми белокурыми волосами. Звали её Криста, и она была на три года младше Бастиана. Прежде фрейлейн Анна почти всегда приводила её с собой. Криста была очень робкой, и, когда Бастиан ей часами рассказывал свои истории, она сидела не шелохнувшись и глядела на него с изумлением. Бастиан понимал, что вызывает у девочки восхищение, и очень её любил.
Но год назад фрейлейн Анна отдала свою дочь в лесную школу-интернат, и с тех пор они почти не виделись.
Бастиан не мог этого простить фрейлейн Анне, и, сколько бы она ему ни объясняла, почему Кристе лучше жить там, чем дома, он всегда оставался при своём мнении.
Однако, хоть Бастиан и сердился на фрейлейн Анну, отказаться от её яблочных пирогов он был не в силах.
Сейчас он с тревогой думал о том, сколько человек вообще может прожить без еды. Три дня? Или только два? Возможно, уже после двадцати четырёх часов у него начнутся галлюцинации. И он стал считать, загибая пальцы, сколько часов он уже просидел на чердаке. Получалось, около десяти, а может, даже немного больше. Ах, почему он не сберёг бутерброд или хотя бы яблоко!
В колеблющемся свете свечей стеклянные глаза лисы, совы и огромного орла поблёскивали, словно живые. Громадные тени чучел на стене чердака пугали.
Башенные часы пробили семь.
Атрейо вышел из дома и стал бесцельно бродить по улицам. Город показался ему очень большим. Одни кварталы состояли сплошь из маленьких домишек, таких низких, что он мог легко дотянуться до водосточного жёлоба на крыше, в других же возвышались громадные дворцы, фасады которых были украшены скульптурами. Однако все они изображали либо скелеты, либо химер со страшными рожами, щерившимися на одиноко бредущего путника.
