Потом из глубины пещеры, видимо из другого помещения, появился ещё кто-то, и Атрейо сразу же узнал то маленькое существо, что хлопотало над ним, когда он в первый раз приоткрыл глаза. Помимо чепца из листьев на ней – а это, видно, была «она», – как и на старичке у камина, было нечто вроде монашеской рясы, сотканной из сухих травинок. Она что-то напевала себе под нос, с довольным видом потирая ручки, а потом склонилась над стоящим на очаге котелком. Оба человечка едва доходили Атрейо до колена. Без всякого сомнения, они принадлежали к широко разветвлённому роду гномов, хотя и выглядели весьма своеобразно.
– Жена, – мрачно проговорил человечек, – не загораживай свет. Ты мешаешь мне читать научный трактат.
– Ох! До чего же ты мне надоел со своим чтением! Какой в этом прок! – воскликнула жена. – Сейчас важнее всего поскорее сварить целебный эликсир. Им обоим он просто необходим.
– Им обоим, – раздражённо возразил человечек, – нужнее всех твоих эликсиров мой совет и моя помощь.
– Не спорю, но сперва-то их надо вылечить! Дай-ка мне подойти к огню, старик!
Человечек, недовольно бурча, немного отодвинул кресло от камина.
Атрейо кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание. Оба гнома тут же обернулись.
– Видишь, он уже на ногах! – сказал человечек. – Настал мой черёд!
– Ничего подобного! – огрызнулась жена. – Не тебе решать, здоров он или нет. Это определяю только я. А твой черёд настанет тогда, когда я скажу, что он настал.
Потом она обратилась к Атрейо:
– Мы охотно пригласили бы тебя войти сюда, к нам. Но тебе, боюсь, будет здесь тесновато. Подожди минутку, я сейчас выйду.
Она что-то растёрла в маленькой ступке и добавила порошок в кипящее варево. Потом ополоснула руки, вытерла их фартуком и строго сказала мужу:
– А ты будешь сидеть здесь, Энгивук, пока я тебя не кликну, ясно?
– Ясно, ясно, Ургула, – буркнул он в ответ.
Выйдя из пещеры, Ургула вскинула голову и, прищурив глаза, испытующе оглядела Атрейо.
– Ну как? Похоже, нам уже лучше?
Атрейо молча кивнул.
Ургула забралась на выступ скалы и, оказавшись на уровне лица Атрейо, села.
– Больше ничего не болит? – спросила она.
– Пустяки, об этом и говорить не стоит, – ответил Атрейо.
– Ну, так как же всё-таки? – не унималась Ургула, сверкая глазками. – Болит или не болит?
– Немного болит, – признался Атрейо, – но это не важно, можно потерпеть…
– Мне это важно, – перебила Ургула. – До чего ж я люблю, когда больные объясняют лекарю, что важно, а что не важно! Да разве ты в этом разбираешься, желторотый птенец! В том-то и дело, что ещё должно болеть, чтобы совсем выздороветь. Между прочим, если бы не было больно, рука твоя давно бы отсохла.
