говорит: ничего.
Ничего, ничего.
Горизонт ударяет волной лучевой.
Правда, – говорит она, – мы так и будем: последние
дети
на этом потерявшемся свете?
Правда, даже когда закончатся все,
мы будем сидеть на крыше, в этой световой полосе,
и все будет хорошо,
пока не кончится чай?
Оседает пепел у неё на плечах.
А она совсем не плачет,
глядит незряче,
четырнадцатая осень стала такой горячей,
и она на него всё косится, и взгляд у нее щенячий.
Он говорит ей: не бойся и не скучай,
вот сейчас мы допьём этот тёплый чай,
а потом – дорога в огне расступится, и мы с тобою
пойдём,
за калиновый мост, за серебряный водоём,
за далёкие звёзды, что посверкивают глазасто –
прямо в небесное царство.
ПРО ДИМУ ВИНОГРАДОВА
ничего необычного не происходит, нет,
мальчик дима живёт на свете, и этот свет
ну, не то чтобы зол, но не очень-то ласков,
это вам не сказка,
выпить в пятницу не с кем, девочки не дают,
остобрыдший офисный неуют,
и однажды дима решает, что всё – каюк,
дима думает – блядь.
и однажды приходит в офис и начинает стрелять.
те, кто умел от ненависти – молчать,
те вопят, что надо кусаться, а не мычать,
дима пишет: уничтожить людей, как кучу компоста,
и они репостят.
позже будут писать в газетах и соцсетях,
дескать, дима – новый герой, и поднимут его на стяг,
дескать, человек, идущий против системы,
дима поднимается в лифте, его обступают стены,
пистолет дрожит под рубашкой.
страшно.
а другие напишут: он спутал реальность со сном.
что там знают они! как пуст холостяцкий дом,
как потеют ладони, как чёрные туфли жмут,
открывается лифт, поворот знакомый – вот тут.
что там будет дальше – версии, шум и суд.
но этот мальчик просто танцует, ловя неслышимый
ритм,
этот мальчик просто стреляет, не ведая, что творит.
что там будут писать, и спорить, и выдвигать идеи,
те, кого всё достало, те, кто ничего не умеет,
что им останется – мальчик дима как образ большой
борьбы,
а ещё – гробы,
потому что ненавистный офис затуманился и потуск,
где-то вдалеке зарождается великий плач,
потому что дима уже нажимает на спуск,
ствол становится тяжёл и горяч.
когда приходит ноябрь – ему не гляди в лицо,
открывай секретики лета – так будет легче.
осень – это время поднимать своих мертвецов,
чтобы держаться за их уставшие плечи.
это такое время, что, как ни сжимай клинок,
враги наступают, и тьма их чернеет до горизонта,
и тогда ступай тропой мертвецов,
уходи, не чувствуя ног,
позади трубит победительный рог,
продвигается линия фронта.
