И он тут же, закуривая сигарету, обратился к Ардашеву:
— Соблаговолите, сударь, предъявить ваши документы.
Клим Пантелеевич протянул чехословацкий паспорт.
— О! Не ожидал. Прямо из Праги пожаловали?
— Показать билет?
— Нет надобности.
Тем временем спутник инспектора, очевидно судебный медик, закончил осматривать тело и вынес заключение:
— Водитель сбил бедолагу на большой скорости и, очевидно, после того, как тело упало на землю, переехал голову и туловище. Об этом говорят внешние повреждения: многочисленные переломы черепа, рваные лоскутные раны головы, ушных раковин, выдавливание мозгового вещества через уши и нос… Повреждён и живот: видны надрывы поверхностных слоёв кожи. Я уверен, что и внутренние органы от сильного удара оторвались. Сердце и селезёнка уж точно. Думаю, при вскрытии это подтвердится. Только есть ли смысл его проводить?
— Думаю, нет. И так всё понятно, — ответил полицейский и принялся обыскивать труп.
Через минуту у него в руках оказался дипломатический паспорт покойного, мандат советского представительства и туго набитый купюрами бумажник.
— Дипломат, — озадачено протянул он, — вот только этого нам, дорогой Андрес, не хватало. Теперь точно вам придётся его вскрывать, а мне вызывать советское начальство.
— Ну что за неделя! То висельник в Фалле, то теперь вот русский пешеход-неудачник, — досадливо поморщился доктор.
— Домой мы сегодня вернёмся очень поздно, или рано. Скорее всего, под утро. — инспектор повернулся к свидетелям. — Что ж, прошу в автомобиль.
Не обращая внимания на предложение, Клим Пантелеевич произнёс:
— Стоит заметить, господа, что на дороге полностью отсутствует след от торможения колёс. Это говорит о том, что наезд на этого пешехода не был случайным. Кроме того, замечу, что на сорочке покойного остался чёткий отпечаток рисунка протектора шин. Его следует аккуратно вырезать. Зная марку таксомотора, цвет, последние две цифры номера и рисунок протектора шин вы без труда отыщете этот автомобиль.
Господин Саар подозрительно сощурился и, сделав глубокую затяжку, спросил:
— Вы запомнили цвет, номер и марку?
— Не весь номер, — ответил за Ардашева полицейский, — только две последние цифры — 36, марка — «Ситроеен».
— Не просто «Ситроеен», это была модель «A» (1 °CV), — уточнил Клим Пантелеевич.
— Интересно, интересно, — пробубнил инспектор и велел: — Что ж, господа свидетели, я всё же прошу вас проехать с нами, чтобы оформить протоколы допросов.
— Пропал день, — вздохнула Варнавская.
