Адлерберга любил я как родного брата и надеюсь по конец жизни иметь в нем неизменного и правдивого друга. Сестра его, Юлия Федоровна Баранова, воспитала троих моих дочерей, как добрая и рачительная родная… В последний раз благодарю их за братскую любовь. Г.-А. Адлербергу оставляю часы, что всегда ношу с 1815 года, и серебряную чашу, в которой я голову обкачивал, в память, что мы с ним в детстве всегда ею любили играть. А сыну его Александру — портрет Владимира Федоровича, что в Аничкове…»
>{35} Николай был постоянен в своей привязанности к людям, ему симпатичным.
Удивительная память Николая запечатлела кратковременное его пребывание (с 1 февраля по 11 марта 1801 года) в только что выстроенном, но внутри еще не вполне отделанном Михайловском замке: «Наши помещения находились над апартаментами отца рядом с церковью… Моя спальня соответствовала спальне отца… За моей спальней находилась темная витая лестница, спускавшаяся в помещение отца. Помню, что всюду было очень сыро и что на подоконники клали свежеиспеченный хлеб, чтобы уменьшить сырость»>{36}. Скромные покои великого князя Николая Павловича находились в юго-западной части замка и состояли из передней, столовой, диванной, кабинета и спальни. Их отделка не была завершена>{37}. В памяти Николая остался визит шведского короля Густава IV Адольфа, который подарил мальчику «фарфоровую тарелку с фруктами и бисквитами». Запомнил он и А. В. Суворова после возвращения из Швейцарского похода. Полководец встал тогда на колени, показывая и объясняя мальчику, что означают заинтересовавшие его многочисленные награды>{38}. Возможно, опальный генералиссимус приходил с визитом к великому князю Константину Павловичу.
Вечером 11 марта 1801 года — последний раз в своей жизни — Павел I посетил Николая, которому шел пятый год. Рассказывали, что Николай обратился к отцу со странным вопросом, отчего того называют Павлом I. Вот как передает этот диалог историк Н. К. Шильдер: «Потому, что не было другого государя, который носил бы это имя до меня», — ответил император. «Тогда, — продолжал великий князь, — меня будут называть Николаем Первым». — «Если ты вступишь на престол», — заметил ему государь, поцеловав сына, и быстро удалился из его комнат»>{39}. О трагедии, произошедшей в ночь на 12 марта, Николай Павлович написал скупо:
«События этого печального дня сохранились также в моей памяти как смутный сон»>{40}. Ночь, когда был убит отец, запомнилась ему необычным возбуждением, небрежным видом солдат Семеновского полка и странной сценой: брат Александр на коленях перед матерью… Шарлотта Карловна Ливен не растерялась. Быстро одев малышей, она увезла их в Зимний дворец, куда вскоре перебралась и вся императорская семья. Это событие предопределило негативное отношение Николая Павловича к Михайловскому замку.
