— Надя — это ваша сестра, над которой вы издевались и подробно записывали все злодеяния, чтобы не забыть? — мрачно уточнил Громов.
Он не так представлял себе эту беседу. Слишком просто благотворитель признал авторство. Плохой знак.
Ромельский кивнул с видом раскаявшегося мученика. Он, похоже, продолжал играть на публику.
— Я был глупым, ревнивым подростком и очень завидовал сестре. Её все любили. Она была этаким вечным солнышком, а я — мрачным нелюдимым нытиком, раздражающим всех бесконечными жалобами и придирками. Вот и наделал глупостей сдуру. Но это было больше двадцати лет назад! При чём тут…
— Она утонула? — резко перебил Громов. — Не в том ли бассейне, возле которого вы должны были встретиться?
— Да, — писатель заметно помрачнел, посмотрел на свои руки, скользнул взглядом по тетради и уставился куда-то в окно. — Только не в тот день, а через неделю. Она сказала, что нашла тетрадь, сожгла и никому ничего не скажет, просто просила прекратить её мучить. Спрашивала, почему я это делаю… После той нашей встречи тетради в тайнике не оказалось, вот я и поверил. А через неделю она утонула. Её нашли в бассейне… в одежде.
— В одежде? — удивлённо переспросил Громов. — Хотите сказать, это было самоубийство? Вы всё же её довели?
— Нет! — взгляд Ромельского стал затравленным и каким-то больным. Он, наконец, сбросил маску и теперь напоминал не пародию на Создателя, а падшего ангела, низвергнутого с небес. — Никто не знает, что именно с ней случилось! Я двадцать лет задаюсь вопросом — есть ли в её смерти моя вина? Всё бы отдал, чтобы это узнать! А вы… зачем вы всё разбередили?!
— Затем, что кто-то похищает девочек и доводит их до самоубийства, используя ваш метод, — холодно отчеканил Громов. — И, кстати, перед похищением присылает им мёртвых голубых бабочек, таких же, как эта! — он обвиняюще ткнул пальцем в наклейку на обложке.
Ромельский постарался взять себя в руки и даже выдавил презрительную усмешку со словами:
— Вот это точно не моё. Посмотрите внимательнее: тетрадь очень старая, а бабочка новая, её приклеили недавно. Возможно, вы правы — преступник бывает в центре, и даже зачем-то прилепил к чёртовой тетради чёртову бабочку! Что ж, ищите. Чем смогу помогу, но не пытайтесь обвинить меня в чужих преступлениях. Ничего не выйдет!
— Это мы ещё посмотрим, — упрямо подумал Денис и озвучил давно мелькавшую на периферии сознания мысль. — У вас есть последние фотографии сестры? Можно взглянуть?
