— С чего вы взяли, что меня это беспокоит? — пробурчал он.
— У вас на лице все написано. Не следует себя корить, благодаря вам Диего снова может рисовать — это то, чего он так страстно желал. Вы заставили его руки работать, вы вытащили его из плена полной неподвижности. Вы и ваша любовь к нему. Спрячьте ревность куда подальше — здесь ей нет места.
Рикардо поджал губы.
— Знаешь, что ты самодовольный засранец? — он отпил коктейль и сморщился. — Это что? Я же просил алкогольный, а не газировку!
— Для вас спиртное осталось в прошлом с сегодняшнего вечера, — твердо сказал Амадео. — Не из-за вас — себя можете убивать, сколько хотите, а из-за Диего. Он смог преодолеть наркотическую зависимость ради вас, неужели вы не сможете бросить пить ради него?
Рикардо хмыкнул. Определенно, Амадео бил словами сильнее, чем кулаками.
— Пойдемте со мной, Рикардо. Для вас тоже есть подарок.
— Для меня?
Они прошли в дом и поднялись на второй этаж. У Рикардо сжалось сердце — с самого дня аварии он не заходил сюда, Диди строго-настрого запретил это делать, да он и не горел желанием — слишком больно было видеть разбитую мечту брата. Но сейчас Амадео вел его туда с такой уверенностью, что Рикардо ничего не оставалось, кроме как подчиниться.
Амадео открыл дверь и зажег свет.
В мастерской было чисто, на полу, полках и столе ни пылинки. Мануэла регулярно прибиралась здесь, несмотря на то, что в комнату никто никогда не заходил. Флавио давным-давно забыл о ее существовании, а Диего не мог самостоятельно подняться сюда.
У окна стоял большой прямоугольник, замотанный в белую ткань. Амадео подошел и стянул ее.
С портрета в изящной раме Рикардо улыбался он сам.
Слезы зажгли глаза, и он заморгал, чтобы прогнать их, но те вырвались на свободу и побежали по щекам. Он подошел ближе и осторожно коснулся портрета.
— Когда… — прошептал он. — Когда Диди это нарисовал?
— Пять лет назад. Незадолго до аварии. Хотел подарить на день рождения, но, к сожалению, не успел закончить.
— Он прекрасен.
Рикардо не сводил взгляда с портрета. Затем стиснул раму и прислонился лбом ко лбу нарисованного себя. Амадео тихо вышел из мастерской, притворив дверь.
* * *
— Давайте немного развлечемся, — Амадео разлил газировку и оставшуюся сангриту.
И бахнул полный стакан на белую рубашку Рикардо.
— Ты охренел?! — завопил тот, подпрыгнув от холодного душа.
— Конкурс мокрых маек, — невозмутимо провозгласил тот. — Выберем самого красивого мужчину в мокрой майке. Мануэла — наш главный судья.
