— Мне бы очень хотелось, чтобы вы, Калерия Тимофеевна, приходились бы мне тетушкой, но, увы, мой отец не Тимофей…
— А кто же тогда?
— Он, так сказать, не совсем Тимофей, по паспорту его зовут иначе.
— Как же?
Мне стало очень неловко, потому что я вполне нежно отношусь к своему папаше, но, раз уж об этом зашла речь, то врать было бы неуместно.
— Его зовут Трактор Валерианович Тимофеев.
— Почему? — Калерия вежливо сдерживала смех.
— Потому что пока вас не было здесь, у нас с людьми происходили довольно странные вещи. Некоторым даже не досталось человеческих имен, — сказал я и, желая переменить тему, признался: — Знаете, меня просто потрясло письмо брата Антония.
— Вы и его прочитали? Но оно же написано по-латыни.
— Я ведь медик по своему незаконченному образованию. Как говорится — сдавали…
— Тогда, может быть, вам не стоит заниматься торговлей, а лучше вернуться в науку?
— А кто же будет привозить еду вашим катутам? — Я кивнул на мирно спавшую в кресле Мурлину.
— А мне — научную литературу. Ведь я, знаете ли, теперь очень нуждаюсь в квалифицированном помощнике, я должна найти атлантический рецепт.
— Особенно, когда сгорела ваша ценная переписка.
— Петрович нашел все бумаги в генкиной машине. Прохвост сжег абсолютно пустую сумочку.
Гости всё прибывали и прибывали. Из одной машины вылез какой-то бородач в милицейских брюках, и я увидел, как Петрович, распростерев объятия, бросился ему навстречу.
Из бара вдруг раздалось:
— Саид — чемпион! — скандируемое множеством голосов.
Я понял, что приключения закончились. Оставаться на чужом празднике расхотелось.
— Калерия Тимофеевна, я, пожалуй, поеду, — сказал я. — И попрощайтесь за меня с Петровичем и со всеми… — тут я вдруг осознал, что произношу это слово с волнением: — нашими…
Я поцеловал ей руку, незамеченным сошел вниз, сел машину и, поминутно поглядывая в зеркало заднего вида, никак не мог заставить себя посмотреть в последний раз на удалявшуюся фигурку старой дамы, вышедшей на балкон посмотреть мне вслед.
Глубокой ночью я остановился у родного подъезда. У меня было такое чувство, что отсутствовал я не пару дней, а целую вечность. Я подключил сигнализацию, запер машину, поднялся на лифте на свой восьмой этаж и, подойдя к двери, чуть не наступил на рыжее существо, уютно спавшее на моем коврике.
Мои шаги разбудили его, оно проснулось и выгнулось на крошечных ножках, подняв вертикально треугольных хвостик.
Я открыл входную дверь, и существо уверенно прошествовало на кухню.
